и ждать от жены приглашения – мол, возьми меня поскорей, дорогой. Мужчина сам должен настаивать на выполнении супружеских обязанностей. Я ведь почти с ума сходил, ожидая такого приглашения от Томы – ну, когда было можно. И, похоже, мне пришлось бы ждать вечность. Никто бы на моем месте такого дурака не стал валять – подол на морду, и… терпи, жена, коли не нравится.
Я не правильно веду себя с Томой. Если позволить ей устанавливать правила игры, то мне лучше спать одному и завести любовницу….
До самого Комсомольска продолжался внутренний монолог. Здесь мы вышли на мороз проветриться и покурить. Голова рассталась с мрачными мыслями – наступил момент необычного облегчения. Подсаживая жену на ступеньку автобуса, я смотрел на нее со смешанным чувством уважения и восхищения.
Тома заметила мой взгляд и удивилась.
– Что-то произошло в туалете?
– Ага. Я влюбился в свою жену.
– Ты, возможно, и твердолобый, но честный человек, – она слегка улыбнулась. – Честность – хорошая черта в мужчине.
– Я рад, что у меня есть хотя бы одна хорошая черта. Тома…
– Что?
– Я очень рад тому, что ты стала моей женой.
– Я могу сказать тебе то же самое.
– Правда?
– Почему нет?
Наконец, Кустанай – типичный советский город.
Мы исходили его вдоль и поперек, нашли и купили то, что хотела Тома. Мы добрались до вокзала и стали ждать поезд Алма-Ата – Москва. Он будет в Увелке в половине второго ночи. Мы еле держались на ногах.
– Блин, Тома, ты не умеешь жить с наслаждением – вечно до изнеможения, вечно до последнего издыхания. Так ли они нам нужны, эти чашки и блюдца?
– Почти всю жизнь я прожила с озлобленной на жизнь женщиной, которая только и говорила о моей ответственности перед ней, моих обязанностях и долге. Ты, пожалуйста, не начинай.
Я чуть зубами не заскрипел.
– Я как раз об обратном. Нельзя жить, зажимая себя. Сдается мне, когда ты проводишь в последний путь свою ненормальную матушку, тут же займешь ее место и начнешь пить, со словами – я долго терпела! Она растила тебя с единственной целью – использовать. И использует на все сто!
Тома горько усмехнулась:
– А разве ты на мне женился с другой целью?
Почувствовал, еще немного и я взорвусь.
– Мы оба женились по расчету – ты хотела ребенка, я выполнял задание партии. Но ведь жить нам, и воспитывать нашего ребенка тоже нам. Так давай будем жить дружно – в любви и согласии.
– Мы уже обсуждали эту тему не раз и ни к чему не пришли. Оставим ее – я смертельно устала.
Мне, сбитому с толку таким поворотом и не успевшему излить все накопившееся негодование, осталось только молчать и ругаться про себя.
Опять я все сделал неправильно. Вроде бы наметился какой-то
