известие об этом несчастии, которое я теперь считаю благословением неба. Одна выступающая кость, как мне казалось, была причиной моего недуга, я решил ее срезать и, несмотря на страшную боль, выдержал операцию, но и это не помогло – одна нога осталась короче другой; я подвергнул себя еще одному ужаснейшему мучению: вложил изуродованную ногу в железную машину, которая постоянно сжимала и вытягивала ее; мучения были нестерпимы, кости хрустели, от боли холодный пот струился из-под корней волос, но все было напрасно – я остался хромым навсегда.
Во время болезни Бог послал мне желание читать, я просил, чтобы мне принесли рыцарские романы, но Провидение решило иначе – мне попались в руки «Жизнь Иисуса Христа» и «Цветок святых», сначала я их читал с отвращением, потом с уважением и, наконец, с восторгом.
Когда нога моя зажила, я уже не был кровожадным солдатом и тщеславным щеголем – я сделался христианином.
Все глаза присутствующих были с участием обращены на рассказчика.
– Когда мой разум просветлел, – продолжал Игнатий Лойола, – я простерся перед изображением Пречистой Девы и у ее алтаря дал обет целомудрия. Всю ночь я провел пред престолом Господа с молитвой и рыданием, дал клятву быть воином Христа. На другой день я повесил на стену мою шпагу, отдал нищему богатые одежды, облекся в рубище монаха, опоясал стан веревкой и пешком пошел в Монрези. Я прибыл туда в день Благовещения. Поддерживаемый сверхъестественной силой, я принял на себя жестокие лишения, подвергнул тело свое страданиям, опоясал себя власяницей, просил милостыню у ворот больниц, спал на голой земле, был очень счастлив, когда меня оскорбляли, и, представьте себе, братья, все это нисколько не пошатнуло моего железного здоровья. Близ Монрези я нашел укромную пещеру, которую избрал для себя жилищем; там я испытывал мучения и принимал их, как небесное благо, там я был под влиянием божественного экстаза. Там, наконец, мои братья… – Игнатий остановился, как бы боясь того, что хочет сказать.
– Говори, говори! – послышались возгласы со всех сторон.
– Итак, – продолжал оратор, делая над собою усилие, – я должен вам признаться, что в пещере явились мне ангелы Божьи и научили меня, как управлять людьми и вести их к вере, послушанию и райскому блаженству. Эти внушения ангелов я записал. Они чрезвычайно поучительны и ведут человечество к безусловному повиновению духовенству – как труп в руках хирурга[19].
Среди всеобщего молчания вдруг раздался громкий голос Франциска Барламакки:
– Брат, – сказал он, обращаясь к Игнатию, – ты забываешь, что Господь Бог иногда посылает ангелов ада искушать тех людей, которые убеждены в своей непогрешимости. Я бы очень хотел знать, к чему ты в продолжение столь долгого времени рассказываешь собранию храмовых рыцарей о своих видениях?
Смелая речь молодого итальянца будто пробудила от умственной спячки всех, слушавших Лойолу.
Послышались громкие
Эти слова заключают в себе принцип иезуитов: «Perinde ae cadaver».
