весьма благоприятно отнесется к вашему желанию заняться научной работой. По его мнению, такая работа отвлекает мысли ссыльных от революционных планов и фантастических проектов о побегах. Настойчиво советую вам написать губернатору «докладную записку», что вы намерены заняться изучением этнографии селенгинских бурят и что вам для этого нужно иметь разрешение свободно разъезжать по всему Селенгинскому округу. И я вам ручаюсь, что вы очень скоро получите такое разрешение. Но должен вас предупредить, что о бурятах, и иркутских, и забайкальских, уже очень много написано, имеются даже целые монографии о них.
– Это мне известно, – сказал я Кирилову. – Но я собираюсь прежде всего исследовать экономический быт и обычное право бурят. Это, мне кажется, мало еще исследованные стороны бурятской жизни. Что же касается этнографии бурят, то я надеюсь, что мне удастся и в этой области найти немало нового.
– Ну, вот и отлично! Значит, вы последуете моему совету?
– Спасибо, я напишу губернатору. Может быть, вы правы, и вопрос решится гораздо легче и проще, чем я думал.
– Итак, – продолжал Кирилов, – вы сегодня же пошлете губернатору вашу «докладную записку», а на завтра я приглашаю вас поехать со мною на два-три дня в Гусиноозерский дацан (буддийский монастырь), где я вас познакомлю с двумя очень влиятельными ламами. Это знакомство вам очень пригодится, когда вы начнете свои разъезды по бурятским улусам.
– Доктор, – сказал я ему, тронутый его истинно товарищеским отношением ко мне. – Если губернатор мне действительно разрешит заняться изучением бурят, то вам будет принадлежать заслуга, что вы вывели меня из тупика, из которого я сам не сумел выбраться.
Мы простились дружески и условились на другой день утром снова встретиться, чтобы вместе поехать в дацан. В тот же день я отправил губернатору «докладную записку», в которой я в весьма сжатой форме изложил мотивы, по которым я просил разрешения свободно разъезжать по улусам селенгинских бурят.
На другой день я поехал с Кириловым в дацан, где я с удовольствием провел целых три дня – частью в очень интересных беседах с ламами, а частью в разговорах с Кириловым, который оказался весьма оригинальным и приятным собеседником.
Через несколько недель исправник получил от губернатора бумагу, уведомляющую его, что мне разрешаются разъезды по всему Селенгинскому округу для исследования бурят. Более того, в этой бумаге исправнику предлагалось оказывать мне всемерное содействие, чтобы я мог успешно выполнить взятую мною на себя задачу.
Чтобы понять, какое впечатление на меня произвела губернаторская бумага, надо себе представить мою одинокую жизнь, мою оторванность от всего света, мое самочувствие перед перспективой еще почти целых десять лет оставаться в маленькой деревушке, по недоразумению именовавшейся городом, перед перспективой, что десять лучших лет моей молодости пройдут почти без всякой пользы. Мысль об ожидающей меня столь печальной будущности моментами мне казалась непереносимой. И вдруг – передо мною открылись
