кружку:
– Кушайте же, не обижайте нас.
– Да ведь не один же я? Вот и молодой человек не пьет…
– Шалунок-то? Ему нельзя, – сказал Оська.
– Ему доктор запретил… – успокоила полковница.
– А вот вы, барин, чего не пьете? У нас так не полагается. Извольте пить! – сказал бородач-банкомет и потянулся ко мне чокаться.
Я отказался.
– Считаю это за оскорбление. Вы брезгуете нами! Это у нас не полагается. Пейте! Ну? Не доводи до греха, пей!
– Нет!
– А, нет? Оська, лей ему в глотку!
Банкомет вскочил со стула, схватил меня одной рукой за лоб, а другой за подбородок, чтобы раскрыть мне рот. Оська стоял с кружкой, готовый влить пиво насильно мне в рот.
Это был решительный момент. Я успел выхватить из кармана кастет и прямым ударом ткнул в зубы нападавшего. Он с воем грохнулся на пол.
– Что еще там? – раздался позади меня голос, и из двери вышел человек в черном сюртуке, а следом за ним двое остановились на пороге, заглядывая к нам. Человек в сюртуке повернулся ко мне, и мы оба замерли от удивления.
– Это вы? – воскликнул человек в сюртуке и одним взмахом отшиб в сторону вскочившего с пола и бросившегося на меня банкомета, борода которого была в крови. Тот снова упал. Передо мной, сконфуженный и пораженный, стоял беговой «спортсмен», который вез меня в своем шарабане. Все остальные окаменели.
Он выхватил из рук еще стоявшего у стола Оськи кружку с пивом и выплеснул на пол.
– Убери! – приказал он дрожавшей от страха полковнице. – Владимир Алексеевич, как вы сюда попали? Зайдемте ко мне в комнату.
– Ну вас к черту! Я домой…
И, надвинув шапку, я шагнул к двери. На полу стонал, лежа на брюхе и выплевывая зубы, банкомет.
– Нет, нет, я вас провожу!..
Выскочил за мной, под локоть помогая мне подняться по избитым камням лестницы, и бормотал извинения…
Я упорно молчал.
В голове мелькало: «Концы в воду, Ларепланд с „малинкой“, немец, кружка с птицей…»
«Спортсмен» продолжал рассыпаться передо мной в извинениях и между прочим сказал:
– Все-таки я вас спас от Самсона. Он ведь мог вас изуродовать.
– Ну, спас-то я себя сам, потому что «малинки» не выпил.
– Откуда вы знаете? – встрепенулся он и вдруг спохватился и уже другим тоном добавил: – Какой такой «малинки»?
– А которую ты выплеснул из кружки. Мало ли что я знаю.
– Вы… вы… – Зубы стучали, слово не выходило.
– Все знаю, да молчать умею.
– Вижу-с. Вот потому-то я хотел, чтобы вы ко мне в комнату зашли. Там отдельный выход. Приятели собрались… В картишки поиграть. Ведь я здесь не живу…
– Видел… Голиафа, маркера, узнал.
– Да… он под рукой сидел… метал Кречинский. Там еще Цапля… Потом Ватошник, потом…
– Ватошник? Тимошка? Да ведь он сыщик!
– Кому
