под ногами, присыпая их снегом прошедших лет и растапливая его потом жарким солнцем на пляжном песке. Я молодел и взрослел заново.
Отметил в лишний раз, что являюсь сентиментальной личностью. Не флегматичной, как самому казалось, а скорей меланхоличной. Я начал вести дневник ещё в то время, когда родители были живы. Упоминаний о них было немного, но и этого было достаточно, чтобы вновь почувствовать на своих плечах нежные руки матери и ощутить одурманивающий табачный запах отца. По щеке скатилась одинокая слеза.
Тут же закралось сомнение, а не потому ли и отыскал нынче этот дневник, чтобы использовать его как плечо опоры? Ведь не подумал даже о чём писать. А порыв открыть его перед глазами оказался так настойчив. Но, коли он лёг на колени, надо писать. Хотя есть, наверное, дела и поважнее. Собрать медикаменты по аптекам, запастись пластырем, ватой, прочими необходимыми средствами. Но… не идут ноги из дома. Сил почти нет. Может тому виной страх.
Так с чего начать? Неожиданно пришёл ответ. Хронология событий. Свой собственный отчёт. И, вдруг, по мере того, как я буду писать об этом, мне посчастливится нащупать нечто важное.
Прежде чем взяться за ручку, набрал телефонный номер Саши:
– Слушаю, – раздался голос друга.
– Сашка, это Филин. Как ты?
Небольшая пауза: – Филин,… привет. С матерью плохо. Отец с соседом сейчас отвезут её в какой-то там центр. Обещали принять.
– Да ты что? – в горле ни с того, ни с сего запершило, – слушай, держись друг. Это должно закончиться.
– Филин, ты же знаешь, что это не так, чёрт бы тебя побрал! Мы с тобой видели эту убитую больницу. Чего там может закончиться?… Как раз всё и кончится. Телик включал?
– Да.
– Ну, тогда ты понял что происходит. С матерью такая же штука. Ладони все как будто асфальт укатывала. Плечо течёт. Между ног там ещё какая-то хренотень, – он громко всхлипнул, – послушай, Андрюха, плохо мне. Я тебе наберу, договорились. Сам то как?
– Нормально, пока цел. Держись, дружище. Помни я с тобой. Нужна будет помощь – сразу звони. В любое время.
Положив трубку, я застыл, не в силах пошевелиться. Вот и оно. Накатило чёрным облаком прям над головой. Охладило и окутало мрачным туманом теплившиеся надежды. Ох, Светлана Александровна. Тетя Света. Которая всегда была так добра ко мне. Мать лучшего друга. Ведь только сам поминал собственных родителей… Невозможно представить, что этой жизнерадостной и отзывчивой женщине приходится теперь испытывать страшные боли и её жизнь находится в опасности. В смертельной опасности. Дай бог ей справится с этой напастью. Дай бог всем нам уцелеть.
Я открыл чистую страницу дневника и медленно с нажимом вывел:
«17 сентября. Я вернулся. Надеюсь надолго…»
Покрутил ручку меж пальцев. Как то сразу потерялся с мыслями. Но потом пошло само
