Надо будет взглянуть, – начал искать одобрение в глазах жены Альберт.
– Крюков канал. Рядом с Мариинкой. В этом доме, кстати, жили многие из наших великих музыкантов.
– Какие? – не унимался Альберт.
– Точно знаю, что Чайковский и Рахманинов. Вы в Мариинке были?
– Да нет. Хотели, но билеты только на оперу. Мы не очень ее понимаем.
– Опера, как женщина, ее не надо понимать, ее надо слушать.
– А делать по-своему, – добавил весело Альберт.
– Ключевое слово – делать, – посмотрела на него прохладно Белла. Глаза стали еще более синими. Будто включила кондиционер.
«Я бы с такой сходил и на балет, и на оперу, и на хоккей, и на футбол… Налево», – подытожил мой внутренний голос.
«Только попробуй, сразу пойдешь на… все четыре стороны», – посмотрела так же холодно на меня Фортуна, будто лишила фарта.
– Вы сходите, там один зал чего стоит, – не нравился мне весь этот напыщенный разговор. – Пожалуй, вы правы, лучше для начала на балет. Дорого, конечно, но того стоит, – запил я па-де-де вином.
Макс взял со стола клубничку, посмотрел на нее, потом на гостей:
– А еще лучше не в Мариинский, а в Елисеевский.
– Макс, – взглянула на меня, словно предупреждающий знак, Фортуна.
– Клубника навеяла…
– Вы нас совсем за кого принимаете, – шутливо ответила Белла. – Думаете, мы не знаем Елисеевский?
– Мы вроде бы проходили его, когда гуляли по Невскому. Симпатичный такой магазин. Особенно витрина.
– Чего же не зашли?
– Сытые были, – кинула в шкатулку нашей кухни жемчужное ожерелье улыбки Белла. Словно пришла с вечеринки и начала сбрасывать с себя ценности, вещественные и духовные.
– Понимаю. – Я поднял руки в знак плена. – На сытый лучше полежать.
Фортуна наступила мне ногу. С любовью.
– А что там? – зацепило Альберта.
– История гастрономии.
– А при чем здесь клубника?
«Ничего ты не понимаешь в клубничке, Альберт. Рано тебе на оперу».
– Когда-то из такой вот клубнички вырос целый универсам, – откусил я от ягоды.
Первый бизнес крепостного в мире. Занесен в Книгу рекордов Гиннесса. Шучу. Но красивая легенда всегда притягивает как шоколад. Вся история елисеевского рода всегда начинается именно с этой семейной легенды, по сюжету которой первый «маркетинговый ход» простого крепостного садовника вылился в большой первый успех будущего купца.
Как обычно в XIX веке без графа Шереметьева не обошлось. Представьте себе: зима, Рождество, а местный садовник подает ему на стол, что вы думаете? Правильно, клубнику, – проглотил я на одном дыхании еще одну ягоду.
«Проси что хочешь?» – был очарован таким подарком граф. Так получил садовник вольную.
– Вместе с женой, – добавила Фортуна, которая уже не первый раз слышала эту историю.
– Ты права, дорогая, с
