пламени взметнулся в воздух. Меня как будто что-то ударило в грудь. Вокруг стоял звон бьющихся стекол и грохот падающей с крыши черепицы.
Конечно, все это могло быть только результатом взрыва мины. Я тут же подумал о том, что могло случиться с моим несчастным Фрицем, и бросился к воротам. К счастью, он встретил меня за ними живым и невредимым. По его объяснениям, после того как мина была подготовлена, он установил гальваническую батарею на валу, один провод подключил к одному из ее полюсов, а другой провод привязал к ветке, дабы он всегда был под рукой. Но только он собрался доложить мне о том, что задание выполнено, как раздался взрыв и его столкнуло с вала вовнутрь крепости. Сильный порыв ветра обломил сухую ветку, к которой был привязан второй провод, и он упал прямо на батарею, что и привело взрывное устройство в действие.
Более сурово досталось от взрыва часовому, стоявшему на бруствере равелина. Я нашел его лежащим довольно далеко от воронки и не подающим признаков жизни. Рядом валялось наполовину засыпанное землей ружье с примкнутым штыком. Мощный поток воздуха, вызванный взрывом, перекинул солдата через кратер и отбросил на несколько метров. К счастью, ему удалось, выставив вперед ружье, смягчить последствия падения. Уже через час он очнулся, и хотя у него из носа и из ушей шла кровь, а все тело было покрыто синяками, в целом он был невредим и уже через несколько дней полностью вернулся в строй. Значительно серьезнее пострадал кильский врач, который, получив известие о возможном бое с датской эскадрой, поспешил во Фридрихшорт. Во время взрыва он как раз проезжал по мосту. Вместе со своей повозкой он упал в ров и получил множество серьезных ушибов. Сильные ожоги получил повар, несший миску с горячим супом: в результате взрыва он упал с лестницы и опрокинул миску на себя.
Механическое воздействие этого взрыва, который, в сущности, был вертикальным выстрелом из земли 500-килограммового порохового заряда, было весьма интересно и распространилось на значительное расстояние. Во всем форте не осталось ни одного неповрежденного помещения. Огромное воздушное давление повредило двери и стены, многие из которых покрылись трещинами. Оконные стекла вылетели даже в деревнях Лабоэ и Хольтенау. Судя по разрушениям, произведенным на таких расстояниях, перепад давления со стороны крепости составлял не менее одной атмосферы.
Когда я вернулся во двор, то нашел его опустевшим. Сначала я огорчился, подумав, что солдаты мои в испуге разбежались и попрятались кто куда, но, к моей радости, вскоре обнаружилось, что они просто разошлись по назначенным местам. Они восприняли взрыв как начало штурма, думая, что это рванула пущенная с корабля датская бомба.
Тем временем датские суда отказались от начала военных действий, развернулись и, оставив один корабль для блокады, вышли из бухты. В копенгагенских газетах позже было напечатано, что в кильской бухте взорвалась одна из мощных подводных мин, которыми там усеяно все дно,
