теперь оно принадлежит ему по праву. Хуже того, он лишится Клары, своей союзницы. Но, чтобы её не огорчать, он пожимает плечами:
– He-а. Клара пусть делает что хочет. Жизнь-то у нас одна, верно?
– Насколько мы знаем. – Клара тушит сигарету. – А вы об этом никогда не задумываетесь?
Дэниэл поднимает брови:
– О жизни после смерти?
– Нет, – поправляет Клара, – о том, кто сколько проживёт.
Заговор молчания нарушен.
– Только не надо про ту старую ведьму! – морщится Дэниэл.
Клара вздрагивает, будто это её оскорбили. За все эти годы они ни разу не говорили о гадалке с Эстер-стрит. Однако сейчас Клара пьяна, Саймон чувствует это по блеску её глаз, по тому, как она слегка шепелявит.
– Эх вы, трусы, – заявляет она. – Ни у кого духу не хватает признаться.
– В чём признаться? – спрашивает Дэниэл.
– Что она вам сказала. – Клара тычет в него ногтем с облупленным красным лаком. – Валяй, Дэниэл! Что, слабо?
– Нет.
– Трус! – кричит Клара и, прикрыв глаза, криво ухмыляется.
– Даже если б хотел, не сказал бы, – отвечает Дэниэл. – Лет десять прошло, а то и больше. Вы всерьёз думаете, что я запомнил?
– А я помню, – признаётся Варя. – Двадцать первого января 2044-го. Вот так.
В два счёта осушив чашку, Варя ставит её на пол. Клара изумлённо смотрит на сестру. И, схватив бутылку бурбона за горлышко, протягивает сначала Варе, потом себе.
– Что-о? – переспрашивает Саймон. – Восемьдесят восемь?
Варя кивает.
– Поздравляю. – Клара щурится. – Мне она сказала, что я умру в тридцать один.
– Что за бред! – хмыкает Дэниэл.
Клара поднимает чашку:
– Надежда умирает последней!
– Ага. – Дэниэл пьёт до дна. – Двадцать четвёртого ноября 2006-го. Ты меня переплюнула, Ви.
– Сорок восемь, – подытоживает Клара. – Боишься?
– Ни капельки. Старая карга ляпнула первое, что в голову взбрело. Так я и поверил. Я же не дурак! – Он со стуком ставит чашку на дощатый пол. – А ты, Сай?
Саймон курит седьмую сигарету. Затягивается, выпускает дым, глядя в стену.
– Молодым.
– Молодым – это сколько? – допытывается Клара.
– Не ваше дело.
– Да хватит тебе! – успокаивает его Варя. – Вот глупости! У неё есть над нами власть, только если мы сами позволим, – а она мошенница, это же очевидно. Восемьдесят восемь? Я вас умоляю. С таким пророчеством можно и в сорок под грузовик угодить.
– Почему же остальным она ничего хорошего не предсказала? – недоумевает Саймон.
– Не знаю. Для разнообразия? Нельзя же всем одно и то же говорить. – Щёки у Вари полыхают. – Зря мы тогда к ней пошли. Вбила нам в голову всякие глупости, да и только.
– А
