окрестности, ожидая, что вот сейчас крышу прошьет пулеметная очередь, засыпав меня щепками. Но ни выстрелов, ни взрывов пока не наблюдалось, что меня немного успокоило. Раз непосредственная опасность нам пока не грозит, то мы успеем подготовиться к встрече.
Как старший по званию, Кончюнас уже энергично приступил к организации обороны силами своих тыловиков. Все автомобили и повозки, с которыми я сюда прибыл, тут же были реквизированы. Одни использовались для связи, другие для разведки, третьи послали за помощью в ближайшие гарнизоны.
Меня, как знатока трофейного оружия, назначили инструктором по обучению стрельбы из немецких карабинов. На расположенном здесь складе имелось множество трофейных маузеров и даже завалялась парочка МГ. Патронов, правда, было мало, но для короткого боя вполне хватало. После краткого курса обучения вверенный под мое начало хозвзвод принялся окапываться на окраине села. Конечно, бойцы из них были аховые. Половина взвода оружия в руках раньше не держали, а остальные хотя и имели винтовки, но не знали толком, как ими пользоваться. Пулемет же я никому доверить не мог, и поэтому назначил себя первым номером расчета.
Всю ночь наш грозный отряд не смыкал глаз, но, наконец, с рассветом была получена команда «отбой». Оставив усиленные патрули охранять село, всех остальных бойцов отпустили отдыхать. Меня вызвали к Кончюнасу, который, несмотря на тревожную ночь, выглядел довольным, хотя и усталым. Он весело отчитывался по телефону перед командующим дивизии, и, судя по его тону, все закончилось хорошо.
– Уж извините, – обратился он ко мне, когда положил трубку, – вашу автоколонну мы раздергали по всем направлениям и быстро собрать всех сразу не сможем. В штаб вашего полка я позвонил и ситуацию обрисовал. Так что никто вас обвинять в происшедшем не будет.
Теперь, когда все утряслось, Кончюнас смог сообщить собравшимся у него командирам полную информацию о прорыве:
– Немцы смогли просочиться в наши тылы силами одной роты, воспользовавшись тем, что реки и болота покрылись льдом. Своей целью они ставили уничтожение штаба нашей дивизии. Но, к счастью, хваленая германская разведка на этот раз подвела, или же наши контрразведчики хорошо сработали. Вместо штаба немцы наткнулись на обычное тыловое подразделение. Когда они поняли свою ошибку, уходить им уже было поздно. С нашей стороны их блокировали один инженерно-минометный и два стрелковых батальона. А со стороны дивизии первой линии, проглядевшей прорыв, перебросили почти целый полк. Вот, товарищи особисты только что прибыли оттуда.
Кончюнас представил нам Рукавишникова, который находился в минометном батальоне в течение всей операции, и Яцовскиса, конвоировавшего пленного диверсанта и внезапно застигнутого огнем прорвавшихся немцев. Похоже, что последний выжил просто чудом – от кобуры у него остались одни лохмотья, у рукоятки нагана, заткнутого за пояс, отбита правая щечка. Но тем не менее пленного он все-таки доставил, и даже не считал, что сделал что-то особенное. Сейчас особисту принесли сухую
