style="font-size:15px;"> Что ж, ад бывает разный, а потеря есть потеря. Мы с мамой тоже держимся вместе, но нам не довелось пройти такую войну, как им.
Пока мы с Корги расставляем фигуры, представляются и некоторые другие: Стивен, Филипп, Хорхе и рядом с Корги Хэппи, который, похоже, уже промочил горло. Остальные сосредоточены на игре. Ганни, сидящий на своем, похоже, привычном месте в углу, улыбается мне, машет рукой и переводит взгляд на доску. Сегодня его противник – тот невзрачный мужчина, с которым я разговаривала в прошлый раз.
Мы с Корги начинаем. Соседи, Хэппи и Хорхе, не столько играют сами, сколько наблюдают за нами и помогают мне советами, часто противоречивыми. Оба демонстрируют образцовое поведение, варьирующееся от крайней и иногда неуклюжей учтивости до невинной грубости, вероятно, отзывавшейся гордостью у их сержантов в былые дни. Вспомнив, что я слушаю, они неловко извиняются, но я смеюсь вместе с ними, и напряжение мало-помалу спадает – они расслабляются и постепенно становятся сами собой, с небольшой, может быть, поправкой на сдерживающее присутствие лица женского пола.
– Ты же вроде бы сказала, что любишь играть. – Корги с сомнением смотрит на меня после своей второй легкой победы.
– Да, но я же не говорила, что играю хорошо.
– Молодец, – замечает Хорхе.
Папа играл настолько плохо, что проиграть ему бывало труднее, чем победить иных случайных противников. Тогда я и поняла, что люди с бо́льшей охотой позволяют мне играть с ними, если не видят угрозы их гордости. Может быть, я не расстаюсь с той нацеленностью на проигрыш в память о папе, а может быть, в такой странной форме выражается мой прагматизм. Ставка на проигрыш дает возможность играть без какого-либо давления или драмы.
Расставляем фигуры для следующей партии. Хэппи обходит столики, чтобы занять мое место, грозя порвать Корги в клочья за некую прошлую обиду. Тот ухмыляется.
Любовь у мужчин проявляется в чудны́х формах.
– Сыграйте со мной, мисс Прия, – приглашает Ганни, возвращая фигурки в исходную позицию.
Все перестраиваются, находят новых партнеров, пререкаются из-за цвета. Занимаю место того безликого парня, но он всего лишь передвигается чуть дальше, чтобы сыграть с относительно молодым ветераном «Бури в пустыне», который называет себя Йелпом.
Я не стала спрашивать Корги и Хэппи, почему они – Корги и Хэппи, но Йелп?[10]
Он корчит гримасу, краснеет и немного застенчиво улыбается.
– Получил кличку в учебке. У сержанта была привычка подкрасться сзади и проорать приказ прямо в ухо. И я каждый раз подпрыгивал чуть ли не на фут. Вот он и прозвал меня Йелпом.
И такого рода прозвища приклеиваются и держатся.
Безликий смотрит на меня с едва заметной улыбкой, но себя не называет. Я и не спрашиваю – есть в нем что-то, а мне не хочется ставить его в неудобное положение.
Ганни явно не хватает сосредоточенности
Корги (
