Возможно, когда-то она все это знала, а потом нашла способ забыть, что вообще что-то знала. Я думала: наверное, такая уверенность – просто завеса, некая маска, чтобы защититься от собственной печали, но теперь вижу, что поверхность и есть истина, а глубина и есть поверхность.
Вчера я ела одна, но когда взглянула на счет, то увидела, что заказ был на две персоны, и не заплатила.
Сегодня «Совершенство» прислало мне фотографии модели на ее свадьбе, чтобы напомнить, кем бы я могла стать. Трахаясь с парнем, визжит ли она в экстазе, когда он кончает? Или нет? По-моему, я должна думать, что визжит.
Визг сегодня вечером такой громкий. Очень громкий.
Это были ее последние слова. Я сидела у моря и смотрела на волны час, потом другой. Я гадала, было бы ей приятно знать, что кто-то о ней думает. Гадала, была бы она счастлива, зная, что я намеревалась сделать. Я надеялась, что была бы, и после долгих раздумий сожгла ее блокнот, а пепел развеяла по волнам.
Глава 7
Виды завладения чужим имуществом: бандитское нападение на улице, карманная кража, грабительский налет на магазин, угон автотранспортного средства, кража со взломом, мошенничество, взяточничество, подлог, похищение конфиденциальных персональных данных, магазинная кража, укрывательство краденого, растрата, воровство, мародерство, кража, воровство на рабочем месте.
Actus reus: заслуживающее осуждения деяние.
Mens reus: заслуживающий осуждения умысел.
Ни в чем не повинная женщина может совершить actus reus, когда по ошибке возьмет сумочку другой женщины. Виновная женщина обладает mens reus, если сделает это намеренно. В первом случае можно ограничиться гражданско-правовой ответственностью, вот только в обоих случаях дело разбирает уголовный суд.
Я не хотела становиться воровкой.
Отец у меня был полицейским, и как-то раз я побывала с ним в участке. Большинство людей оказывались там за то, что совершили по пьянке, под наркотой или от отчаяния. Один из них, наркодилер, скалился до ушей, когда у него брали отпечатки пальцев, посмеивался над сержантом, называя его «приятель», и сказал:
– Да никуда эти пальчики не уйдут, вот увидишь!
И оказался прав, и помахал рукой, выходя из участка:
– Удачи тебе в следующий раз, приятель!
На шее у него была золотая цепь, а на ногах – грязные кроссовки.
Единственному вору, которого я видела, было семнадцать, и даже мне, тогда четырнадцатилетней девчонке, он показался совсем мальчишкой. Был он бледен, как полотно, тощ, как жердь, и метался между оцепенением и приступами истерики, как флюгер во время урагана.
То сидит неподвижно, плечи опущены, колени согнуты, мыски сведены внутрь.
То бьется, пинается, извивается, падает на пол, пытается разбить голову о барьер.
Потом сидит неподвижно, молчит.
Затем визжит, визжит, грязно, грязно ругается, визжит, ни единого нормального слова, только площадная брань, визжит.
Вот
