природа поселила в ее очаровательную головку острый и проницательный ум. За яркой внешностью изящной блондинки скрывался настоящий компьютер, способный за короткое время решать сложнейшие задачи. И личный блокнот капитана Козлова, заполненный бессмысленным набором сведений и цифр, через несколько часов анализа предстал перед ней огромной кучей важной информации, которую срочно требовалось систематизировать. Однако, в первую очередь, ей надо было кое-что проверить.
Теперь она стояла у новостройки-свечки, рассматривала ее темные окна и ступени подъезда, припорошенные девственно чистым снежком. Судя по схеме для новоселов, приколотой на железной двери, квартира майора Курковича располагалась на двенадцатом этаже и выходила окнами на другую сторону. Она удовлетворенно кивнула сама себе и прижала пальцем кнопки на домофоне.
Майор открыл ей дверь голый по пояс.
– Салют, – он потянулся губами к ее щеке.
– Стоять! – она остановила его поднятой ладонью. – Прибереги телячьи нежности для жены.
– Один, – он хохотнул. – Наша служба и жены несовместимы. Не выдерживают они.
– Тогда для шлюх. Они выносливые.
– Злая ты на язык.
– Я на службе.
– А-а-а… – протянул он и поиграл мускулами. – С нетерпением жду твоих выходных. Или, может, сейчас? Вон, вся в снегу. Замерзла?
– Я не сошла с ума, чтобы увидеть тебя во второй раз.
– Проходи, – он ногой распахнул дверь.
– По-спартански живешь, – слегка удивилась она, расстегивая пальто.
– Недавно переехал.
Аста встала посреди комнаты, всунула руки в карманы и осмотрелась: тахта, пару стульев, картина на стене и компьютерный стол. Майор уселся в кресло у монитора и окинул жадным взглядом ее фигуру.
– А у тебя мужик давно был? Ну, там… – глаза остановились на ее груди, – для секса?
Ее тонкая бровь круто изогнулась. От мужчин она не шарахалась – любила их, как и каждая нормальная женщина. Но, как-то серьезно обожглась пару раз – пришлось настрадаться. Да так, что она даже боялась стать гипертоником, потому что от нестерпимой обиды жутко болела голова, слабели ноги и к горлу подкатывала противная тошнота. Пережила, размазывая ночами сопли и слезы по подушке, и начала их игнорировать. Сердцем хотела, телом, а вот разумом отметала эти желания напрочь. Тем более зная, какие эротические извращения засылались в ее адрес коллегами – заслушаешься, как пением соловья. Но и на зеркало нечего пенять… Сама выбрала этот путь – самой и неси свой крест до конца.
– Если бы ты хоть на секунду направил свои мозги в нужную сторону, то мой визит закончился бы быстрее, – сказала она.
– Оставайся, – колесики кресла скрипнули.
Он резко крутнулся на стуле. По-медвежьи крепко сжал ее ягодицы и дернул к себе.
– Да плюнь
