те, кто его обходит. Ведь исключением стал не только ты – им стала эта сумасшедшая! Как ее там кличут? Аста? Капитан госбезопасности… Тьфу!
Он показал на бегущую к ним охрану.
– Утопить бы тебя прямо сейчас и дело с концом. И всю твою группу недоумков следом! Правда, в отличии от тебя, они хоть на курок жать умеют.
– За что? – поразился этой вспышке гнева Хижук. – За преданность?
– Ты – человек, который получил право выбивать секреты. Разве не может быть так, что ситуация выдумана от начала и до конца. Тобой лично и выдумана, чтобы получить настоящие номера счетов, верные кодовые фразы и доступ к финансам. Наверное, каждый, кто побывал в твоих руках, сообщил свою часть информации? И как? Складывается целое?
Он приподнял хрупкую алюминиевую конструкцию, со злостью швырнул ее об землю, сжал кулаки и заорал в лицо подбежавшим офицерам из охраны:
– Оглохли?! Блесну достать!!!
Перепуганные лейтенанты принялись лихорадочно раздеваться. Председатель отошел на десяток шагов дальше от воды. Махнул полковнику. Тот посмотрел под ноги, поковырял твердую, как асфальт грязь носком ботинка и пнул примерзший комок.
– Вы же сами дали добро, – буркнул он.
– Этому «добру» три года, – председатель выделил каждое слово. – Ты все это начал. Три года кормишь меня какими-то обрывками информации, а результата я и до смерти не дождусь. Не надейся – до твоей смерти.
– Я допросил всех, до кого дотянулся, сложил два и два и знаю, что есть только один человек с этой стороны границы, которому не надо было собирать информацию по крупицам. Генерал Кужель.
– Значит, все, что тебе осталось сделать – побыстрее разгрести эту кучу дерьма. С Кужелем уже все… С тобой… Поверь, у меня действительно нет желания устранять тебя при благоприятном исходе дела. Будешь уволен при реорганизации отдела. Получишь выходное пособие, пенсию и все сопутствующее ей.
– Я не думаю, что все закончится так плохо.
– Это ты о смерти?
– О курьерах. И о пенсии.
– В принципе – реально. Но, насколько я понял, курьеров больше не будет. Будет сам Хромой. Итак, кто он?
– Хоть убейте, не знаю.
– Убью, не переживай. Короче, фантазировать можно бесконечно?
Хижук промолчал. Председатель прищурил один глаз. Второй – выпуклый, весь в кровавых прожилках, проткнул в полковнике дыру.
– Ты совершенно не хочешь делать то, что от тебя требуется. Хочешь, чтобы созданную тобой же ситуацию вместо взялись исправлять другие. А так неправильно. И, между прочим, наводит только на одну мысль – ты водишь меня за нос. Очень профессионально, но тут, как говорится – «с кем поведешься…» и тому подобное.
Полковник втянул голову в воротник, хотя втягивать дальше уже было некуда, и сказал:
– Я исправлю сам. Постараюсь.
– У тебя неделя. Потом конец. Тебе, жене, детям… уж, чтоб наверняка, чтобы
