самим собой недостаточно. Что безопаснее отстраниться – даже от себя».
Помолчав еще, он добавил: «Как ты думаешь, я когда-нибудь смогу снова научиться сострадать?»
Такие достоинства, лежащие в основе эмпатии, как сострадание, доброта, заботливость, встречаются все реже. Эти «мышцы чувствования», которые придают силу нашей человечности, атрофируются, оставляя после себя мучительное чувство пустоты, что Аарон и распознал в себе самом. Западный мир переживает эпидемию одиночества, депрессии и тревожности. Недавний опрос, проведенный Университетом Аризоны и Университетом Дьюка, включающий данные общего социологического опроса (GSS), показал, что число американцев, заявляющих, что им не с кем обсуждать важные вопросы, с 1985 по 2004 год утроилось. 25 % всех американцев считают, что им не с кем поделиться проблемой [27]. Такие перемены (а некоторые могут назвать это попросту ослаблением) в общественной взаимопомощи служат одной из причин, из-за которых, по мнению многих ученых, стресс так пагубно влияет на наше здоровье.
Как продемонстрировали психологи Эд Динер и Мартин Зелигман, те, кто охотно поддерживает социальные взаимоотношения, живут дольше, быстрее выздоравливают, счастье у них ярче и больше, а жизнь более содержательна и целенаправленна. И, согласно широкомасштабному исследованию, люди, лишенные взаимодействия, более подвержены болезням, живут меньше, чем даже традиционные группы с чрезмерно рискованным поведением: курением, гипертонией, ожирением и гиподинамией. Несмотря на то, что мы были бы здоровее и счастливее, если бы теснее общались – используя при этом свои эмпатические способности и действуя в соответствии с ними, – мы этого не делаем. И страдаем из-за этого.
Ситуация настолько чрезвычайна, что Дуглас Лабир, специалист по бизнес-психологии и директор «Центра прогрессивного развития», даже придумал термин «синдром дефицита эмпатии», или СДЭ. Хотя этого термина вы не найдете в руководствах по психиатрической диагностике, Лабир вместе с другими специалистами считает, что эта проблема действительно существует и относится ко всей европейской культуре. Как он отмечает, возможно, вся культура целиком поражена этой ментальной патологией. И поскольку она становится нормой, выявить ее все труднее.
По мнению Лабира, СДЭ выражается в нашей неспособности выйти за пределы собственного «Я» и настроиться на чужие переживания, особенно тех, кто отличается от нас чувствами и верой. В этом основной источник личных конфликтов, распада интимных отношений и таких враждебных установок, как предрассудки и дискриминация между группами людей.
Лабир считает именно СДЭ причиной проявления эгоизма у супружеских пар, когда, например, один супруг не помогает другому, потому что «нуждается» в «свободном времени». В Америке эпидемия СДЭ проявляется в дискриминации ислама и предположении, что каждый мусульманин – это потенциальный террорист. Но Лабир наблюдает «разгул» СДЭ, проявляющийся в войне между группами, кланами и обществами
