и сделана из багета, то она тоже много веса не прибавляет. Но если рама старинная, вырезанная из толстого слоя дерева, ещё и с лепниной, то это отдельное произведение искусства, и весит она очень много. Так вот, расслабляющиеся на подоконнике парни спустили только картины небольшие и с лёгким багетом, а таковых немного. Основную же часть они предоставили опускать нам.
– Так, ну-ка быстро, не расслабляться, глаза боятся, а руки делают, – подбадривал Андреич крылатой фразой из своей коллекции. И действительно, по четыре человека на картину – и через полчаса всё спущено.
Голландцы
День начался как обычно – тяжёлый подъем утром, недовольство своей долей в жизни и местом на социальной лестнице, в общем, как у всех. Но «обоз» немного порадовал необычностью. Там находились какие-то люди явно не нашей, не российской внешности, среди них две симпатичные девушки, что приятнее вдвойне. Они ворочали аппаратуру, очевидно, для съёмок, что-то болтали на своём, с любопытством следили за нашими парнями.
Первая мысль о том, как я буду переодеваться. Они наблюдали за всем с такой жадностью, что, голову на отсечение, точно не отвернуться. Пришлось уходить за шкафы на другую сторону. Потом пошло как обычно – вошла Ольга Николаевна.
– Мальчики, к нам приехали голландцы, будут снимать, как мы работаем. Прошу любить и жаловать. Они будут вместе с нами ходить, а вы не обращайте внимания, работайте, как будто их нет.
Ну, тут как всегда посыпались шутки: «Так приглашайте девушек к нам, чего они там мнутся», «А обедать тоже вместе будем?», «Как мы переодеваемся, они будут снимать? Процесс-то немаловажный для истории».
Ольга Николаевна ответила со своей обычной непосредственностью и холодным спокойствием:
– Эти вопросы задайте им сами, тут есть переводчик.
Пыл был охлаждён, и все пошли на работу.
Вечно хмурый бригадир привёл нас в Галерею 1812 года. Мы должны были снимать все картины на реставрацию, да и сама галерея давно мечтала уйти туда же. Решено было делать на двух «вышках». Я полез собирать первую. Тут же подбежала голландка с камерой: «Можно я вас поснимаю?»
– Нет, извините, я такого желания не имею. Но могу посоветовать вам человека, который с удовольствием снимется, ещё и интервью даст, он это любит.
Голландка удивилась такому повороту. Я её понимаю, мало кто отказывается показать своё лицо в кино, ведь это известность. Но мне такой известности не надо, да и не считаю я это за известность. Конечно, хочется её, сладкой, но не таким путём. Вот бы что-нибудь написать, сделать, изобрести… А показать свою физиономию людям, покрутиться, покрасоваться перед камерой и сказать несколько продуманных слов, эта известность недостойна моего уважения и удовлетворения мне лично не принесёт. Узнаваемости типа «О, а я его в телевизоре видел, он там шёл, ехал, лез, говорил что-то…» мне не надо. То ли дело «Смотрите, человек, который серьёзную вещь изобрёл, что-то сделал, написал, сочинил, придумал…», вот это да, известность, есть чем гордиться.
