нам рассказывал, что как-то в юные годы на спор в компании проехал одну остановку метро между вагонами поезда. Сейчас, конечно, его на такое «слабо» уже не взять, но такой шанс полихачить он пропустить не мог. Для удобства вместе с ним наверху сначала был и я. Яруса с четвёртого вышка начала шататься от стены и обратно, с каждым метром высоты всё больше и больше. Когда вокруг тебя стоят ограждения, это не очень страшно, но когда их ещё нет и ты передвигаешься по полику чуть ли не на четвереньках, потея от страха, начинаешь вспоминать, что ты не альпинист.
После шестого яруса Вадим храбро сказал, что хочет остаться один, тем более что центр тяжести вышки из-за количества людей на верхних ярусах и так смещён слишком высоко, а должен быть как можно ниже, для устойчивости. И вот мы, последний раз вместе, установили над собой полик седьмого яруса, и Вадик, открыв в нём люк, вылез наверх, один как перст. После этого, к моему ужасу, я заметил, что вышка начала совершать движения не только от стены к стене, но плюс к этому ещё и скручиваться по оси. Вадим, видимо, это тоже заметил, потому что сверху раздался его зычный разухабистый голос. Вадик запел. Внизу стояли «обозники», научная сотрудница, пришли даже две девушки-лаборантки послушать концерт и посмотреть цирковое представление «обозных» гимнастов под куполом.
Собрав восьмой ярус, нам удалось привязать вышку к какой-то детали барельефа почти под крышей Собора. Но лично нам это как мёртвому припарка, зато потом стекольщики могли работать спокойно и не трясущимися руками.
Когда мы слезли, я спросил у Вадика:
– Слушай, как это ты так хорошо держался, спокойно ходил по не ограждённому полику, ещё и песни орал, неужели не страшно? Перед девушками, наверное, рисовался?
– Конечно, страшно, – тихо ответил Вадим. – Ты думаешь, зачем я песню-то орал? Она и помогает от страха. А то, что ноги трясутся и по спине текут струйки холодного пота, так этого никто не замечает. Ну и, конечно, не без девочек обошлось! – уже во весь голос прогремел он так, что эти девочки наверняка услышали.
После обеда мы пришли разбирать наше сооружение. Стекольщики свою работу закончили, уступив нам место под куполом. Но вот Вадима с нами не оказалось, его направили на другую работу, поэтому на вышку полез я. Забравшись на самый верх, я посмотрел вниз – казалось, что люди размером с игрушечных солдатиков, что-то там суетились, посматривали вверх. Пока удавалось держать страх в кулаке. Первым делом пришлось развязать верёвки крепления вышки к стене, и она сразу начала качаться. Казалось, что амплитуда всё увеличивается, появилась уверенность, что вышка сейчас раскачается ещё больше и рухнет. Глаза сами стали искать, за что в таком случае зацепиться и висеть, пока не снимут. А мозг тут же успокаивал: такого произойти не может, не первый раз собираем, я хожу осторожно, не раскачиваю, что может случиться. Но уверенность не слушала доводы мозга. И на пике этой борьбы я начал разбирать вышку. Косые и прямые
