мне проехать в штаб фронта и лично похлопотать о себе.
– Но ведь я не имею права командировать вас туда без распоряжения округа, – возразил он мне.
Я ему объяснил, что я прошу вовсе не о командировании, о том не может быть и речи, так как это мое личное, а не служебное дело, а прошу лишь разрешения на эту поездку за свой счет, ибо без этого разрешения мне не продадут билета в железнодорожной кассе.
Заметив его колебания, я добавил, что, как я слышал, списки пойдут в штаб округа только к 10 марта, затем три дня праздника, назначение мое, значит, последует не ранее как через неделю, за это время я успею проехать в штаб фронта, устроить, что мне нужно, и вернуться назад. Сказал и с замиранием сердца ожидаю, согласится ли он или нет. После некоторого раздумия, которое мне казалось вечностью, он сказал: «Пожалуй, это можно», – и дал мне записку к начальнику мобилизационного отдела. Тотчас же пошел я к последнему, повторил то же, что говорил помощнику комиссара, и просил возможно скорее приготовить разрешение.
Начальник мобилизационного отдела, как бывший ранее на военной службе, заметил некоторую сложность моего намерения, так как, конечно, гораздо проще было ехать мне в губернский город в штаб округа, с тем чтобы штаб снесся по телеграфу со штабом фронта, но ограничился этим замечанием и не сделал никаких препятствий, и приказал приготовить просимый документ.
Наконец разрешение готово. Понесли наверх на подпись помощнику комиссара, жду с тревогой, почему писарь так долго не возвращается? Но вот он принес бумагу. Слава богу, подписана! Заносят в журнал, прикладывают печать. Время тянется бесконечно долго. Внутренне я страшно волнуюсь. А вдруг помощник комиссара раздумает или почует что-либо недоброе? Конечно, волнение это я тщательно скрывал и с самым спокойным видом разговаривал с начальником мобилизационного отдела и его подчиненными, молодыми офицерами, видимо прежней армии, о том, какая примерно должность могла бы быть мне предложена, как эти должности оплачиваются и т. п.
Наконец все формальности были исполнены, и я держал заветный документ в своих руках. В данном мне удостоверении было сказано, что предъявителю сего, бывшему генерал-лейтенанту Минуту, разрешен проезд до станции Смоленск и обратно для назначения на должность в штаб Западного фронта.
Сдерживая свои шаги, чтобы только не бежать, так как земля подо мною горела, вышел я из комиссариата и отправился прямо на вокзал. Было 11 часов утра. Спросил, когда отходит ближайший поезд по направлению к Москве, так как стремился как можно скорее убраться из уездного города, опасаясь, как бы в комиссариате не спохватились и не отобрали бы выданного документа.
Ближайший поезд был служебный и шел только на несколько станций на юг и не доходил даже до станции Лихославль[52], откуда шла дорога на Вязьму и далее на Смоленск. Решил ехать на этом поезде и через два часа выехал из уездного города. Первое препятствие было взято.
Отъехал
Станция Лихославль Новоторжского уезда Тверской губернии; ныне – город Лихославль, районный центр Тверской области.
