ходили и размещали эвакуированные семьи по коммунальным комнатам в порядке уплотнения. Дети, которые приехали с родственниками, учились вместе с нами в школе. Со мной в классе учились двое: Юра и Нина. Юра жил со мной на одном дворе в соседнем доме, а Нина жила на ул. Свободы. Оба они были из Ленинграда. Вскоре после того, как была разорвана блокада, их семьи вернулись в Ленинград.
2.2. Неполная средняя школа (1945-48 гг.)
Это были годы перехода от детства к юности, и осознания, что надо не просто учиться в школе, а учиться с приобретением определенных знаний для получения профессии. Именно в эти годы неосознанное желание чего-то постоянно мастерить переросло в непреодолимое желание заниматься конкретным делом – авиамоделизмом. И, наконец, это были годы, когда я занялся музыкой.
Это были трудные послевоенные годы. Экономика тех лет была сложная. Вроде бы война закончилась, и должно было бы жить легче. Однако, на самом деле жить стало, пожалуй, даже труднее. Неурожай последних лет, долгое отсутствие и огромное число не вернувшихся с войны мужчин, большие налоги – всё это привело к обнищанию колхозов. К концу войны большинство более или менее ценных вещей мы с мамой променяли деревенским жителям на продукты, да и менять стало не на что, так как деревня сама голодала. Помогало нам одно – мама по профессии была дамским парикмахером. Дамы при дефиците мужчин хотели быть красивыми, и мама делала им завивку и на работе, и на дому. Этим мы и жили.
Я у мамы был объектом бесконечной любви и внимания. Теперь я понимаю, что развить мои способности и поставить меня «на ноги» было основной мечтой и задачей её жизни. Она все сделала для этого. Я никогда не напрягал её проблемами моей учёбы в школе, считая, что учиться – это моя обязанность, и я не должен подводить маму.
Её не один раз пытались вызвать на родительские собрания с просьбой поделиться, как ей удалось воспитать во мне такую ответственность. Мама всегда от этих посещений уходила. Она считала, что если к ней за мои поступки и отношение к учебе претензий нет, то и делать ей в школе нечего. За десять лет моей учёбы в школе она была в ней два раза – один раз, когда привела меня в первый класс, и второй раз, когда пришла на выпускной вечер.
Мама всегда поощряла меня за все положительные поступки. В 1945 г. в Котельниче стали появляться немецкие подержанные вещи. Видимо их привозили военные, благополучно закончившие войну и вернувшиеся в Котельнич с завоеванными трофеями. Однажды мама объявила, что хочет купить мне велосипед. Счастью моему не было предела. Купили мы его на «филиале» рынка на ул. Луначарского, который размещался напротив пожарной, на пустыре между кирпичным домом и зеленым магазином, который назывался «комсомольский». Велосипед был немецкий, довоенного выпуска, имел красные шины и, безусловно, был мне велик.
Я не мог кататься при наличии седла, так как не доставал ногами до педалей. Поскольку мама была женским парикмахером, к ней на завивку приходили женщины с длинными волосами. Волос этих у нас
