уверенность в себе, в том, что он может сделать что-то важное для всех – землян, марсиан, гуманоидных рас. А на Орфорте он ощутил, насколько жалок, ничтожен и совершенно бесполезен. Только когда Хозяин проникал в него, приходила острая жажда полной зависимости и подчинения как единственного смысла существования.
А еще изматывающее желание ярких вспышек боли и калейдоскопа цвета и форм. Все это он получал от Ирта. И это возвращало ему жизнь. Было жизнью.
После того как Тим попытался объяснить своему психологу, что жизнь – это когда много боли, женщина с встревоженным темным взглядом исчезла, и вместо нее появился совсем другой знаток психологии. Со знаками воинских различий, медленными движениями и постоянно полуприкрытыми глазами. Словно от желания спать. Новый психолог разваливался на диване напротив и лениво произносил: «Так… расскажите мне, что интересного вы знаете о боли, молодой человек?»
Вскоре, как ни странно, Тиму стало лучше, или просто кровь немного очистилась от Иртоцветения. Никто толком не знал.
Но свинья найдет грязь, а Чага – Хозяина. И никакие процедуры, психологи, Дальние Пределы и доводы разума не помеха.
Граув словно издалека услышал собственное горловое бульканье.
Как же я выгляжу, если так смеюсь?
Возвращение из прокуратуры капитана Граува после изощренных пыток в белоснежных застенках законности и коньяка.
Зря я не залил в желудок стакан-другой, когда предлагали. Набрался бы смелости выложить все язвительному генералу про свои подвиги на Орфорте, а не проперся бы к Ирту, как побитая собачонка.
Лизать его блестящие туфли.
Не открывая глаз, Тим снова рассмеялся. Звук больше напоминал отчаянные попытки вдохнуть воздух пробитыми легкими.
Я просто трусливая псина. Сэм беспокоился обо мне, а я все просрал.
Тим стиснул интерком на запястье, чувствуя, как поверх боли, рвущей его изнутри, распространяется жар стыда. Он был слишком взвинчен и не отключил Сэма от связи, от получения данных о нем.
Кэмбелл меня убьет!
Лучше бы он убил меня!
Авиетка развернулась и чуть накренилась, заходя на посадку. Тим разлепил веки.
Мир вокруг: изгибы шероховатых светло-серых поверхностей, дробящиеся в мелких насекомых голограммы – все навязчиво лезло в мозг. По легкому хлопку Тим понял, что сработали челночные фиксаторы и с трудом поднялся из кресла. Оно невесомо развернулось, пропуская капитана.
На спине было мокро. От выступившей крови или пота? Надо было позволить себя вычистить, не переться сюда в таком виде. Прямиком в руки негодующего Сэма.
Попытавшись сделать шаг к боковому створу, Тим споткнулся и упал.
Я не встану. Почему нет Ирта? Я не смогу обойтись без него.
Паника капитана для системы управления стала приказом. Невидимые ячейки корпуса челнока под телом Тима перестроились,
