платье, – подумала Фрейда, тревожно поглядывая на отца невесты. – Знаем мы такие выкрутасы. Щас выйдет с тыквой на рушнике и от ворот – поворот. Вот сраму-то будет! И этот старый хрен, пойми теперь, на какой ответ ее подтолкнул. Хотя нет, глаза у него беззлобные и губы толстые, а это признак. Не похоже, что наш Фимка им противен. Хоть бы согласилась. Дочка у них славная, жалко, если откажет».
Через пару минут Мэри вышла из комнаты в прежнем платье и с подарками для гостей. Разумовские облегченно вздохнули.
– Примите и от меня благодарность, – ласково произнесла она и протянула Хацкелю с Барухом самотканые пояса. – Женщинам – по платку, а для Фимы отдельный подарок – расшитую шелком кипу.
– Какая внимательная у вас дочка, – нахваливала Лея девушку. – Постаралась, никого не забыла, всех одарила вниманием.
– Ну что, уважаемые гости, просим за стол, – пригласила сватов взволнованная Роза. – Откушайте нашего чаю.
Фрейда с радостью выставила на мужскую половину стола бутылку водки, медовый пряник, испеченный накануне Беллой, и каравай.
– Ну что ж, как и положено, перед едой склоним головы в молитве. Реб Шимшон, вы – хозяин дома, попросите благословения на пищу, – предложил Хацкель, зная о набожности будущего тестя.
– Благославен Ты, Господь наш, Владыка мира, сотворивший разнообразные виды пищи, которые насыщают нас каждый день, – произнес Шимшон с благоговением. – Амен.
«Амен», – повторили все и дружно приступили к еде.
Вкушали пищу не торопясь, пробуя понемногу каждое блюдо, нахваливая гостеприимных и трудолюбивых хозяев. Говорили обо всем, но только не о приданом.
– А ваш Фима случайно не выпивает? – поинтересовалась Роза.
– Тю! Он эту отраву на дух не переносит, да и некогда ему. Он же все дни трудится. Если бы вы поглядели, какие вещи он делает! – восхищенно закатила глаза Белла. – Хотя, что я такую глупость сказала, сама не знаю почему. Гребень видели? Вот, оно тому доказательство!
– Красивая работа, нечего сказать, – подтвердил Шимшон.
– Я почему спросила, – вернулась к разговору Роза, – опасываюсь я. К нам частенько заходит за сметаной Лиза Кульберг, та, что недавно отдала свою дочь за Йосю Гелера. Так он в трезвом виде человек хороший и пальцем ее не тронет, но как только примет стаканчик-другой, бьет всем, что под руку попадается: палкой, кулаком, сапог с ноги запустит или пинка даст. В последний раз сломал об нее рогач и злился, мол, теперь чинить придется. Вот ведь как бывает.
– По этому вопросу спите и не вздрагивайте, уважаемая мамаша, – успокоила Розу Фрейда. – Наш мальчик ласковый и тихий. Мэри с ним горя не будет знать, можете мине поверить и легко выдохнуть от того, что я вам сейчас сказала.
После пары выпитых рюмок напряжение за столом спало, и Хацкель решился спросить, кто будет из уважаемых людей присутствовать на заключении договора. Не успел Шимшон дать ответ, как в дверь постучали, и на пороге появился худой седовласый раввин.
– Ну,
