был «человек около пятидесяти лет, маленький, черноволосый и черноусый, с ужасным южнофранцузским акцентом. Он толковал о падении религии во Франции, на всем Западе… – брезгливо отзывался о нем великий князь Константин Константинович, поражаясь его плебейским манерам. – Когда прощались, он попытался поцеловать мне руку, и я с трудом ее вырвал».
– Какой жалкий, дремучий, никчемный человечишко! – поделился князь своими впечатлениями о заезжем французике с княгиней Юсуповой.
Однако на Ники и особенно на Аликс этот тип произвел совершенно иное впечатление. Видавший виды, битый жизнью и людьми, месье Филипп с первой встречи с ними понял, что напал на золотую жилу, что в лице Ники и Аликс он имеет дело с натурами мистически одержимыми и духовно жалкими, а значит, совершенно беззащитными перед его хорошо отработанными приемами. И в последующем общении с ними он успешно использовал весь свой арсенал циркового фокусника. Очень скоро Ники и Аликс, словно подопытные кролики, оказались под его абсолютным влиянием. Придворные кто с насмешкой, кто с ужасом наблюдали за очередной разыгрывающейся трагикомедией, главными действующими лицами которой были царственная чета и заезжий шарлатан.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна, всегда недолюбливавшая Аликс, была до глубины души возмущена тем, что не только она, но и ее сын принимают во дворце очередного афериста, выставляя на посмешище и себя, и всю романовскую семью. И вот втайне от сына она дала поручение департаменту полиции через свою агентуру в Париже накопать побольше компромата на этого балаганного фокусника.
И очень скоро выяснилось, что над этим шарлатаном уже давно потешался весь Париж. Журналисты наперебой высмеивали его в газетах, а в приличных домах считалось дурным тоном даже упоминать его имя. А еще французские газеты писали, что месье Филипп в последнее время стал фаворитом совершенно потерявшей рассудок по причине неспособности родить наследника российского трона императрицы Александры Федоровны.
Читая донесение своего агента, перелистывая кипу французских газет, разоблачающих шарлатана и высмеивающих русскую императорскую чету, Мария Федоровна то безудержно хохотала, то хваталась за сердце.
«Нет, пора с этим кончать!» – решила она и на следующий же день нанесла визит своему Ники.
Несмотря на его протесты, Мария Федоровна рассказала ему обо всем, что она узнала о Филиппе, выложив перед ним на стол подборку французской прессы и в гневе потребовав немедленно изгнать из дворца взашей этого жалкого французишку.
– Я обязательно сегодня же все эти газеты передам Аликс! И в самое ближайшее время отправлю Филиппа назад, в Париж, – под впечатлением от увиденного и услышанного пообещал Ники.
Он и правда попытался было серьезно поговорить со своей благоверной о том, что хорошо бы избавиться от Филиппа, но Аликс устроила ему такую истерику, что ее милый, но совершенно безвольный муженек тут же с позором сдался.
И все же,
