него дернулся мускул на скуле. Один раз. Потом другой.
Она немного смутилась:
– Ну да, разумеется.
– Кто? – рявкнул Мэддокс, меняясь в лице. Его кожа побледнела, став почти прозрачной, и под ней проступило страшное скелетообразное лицо – ожесточенно ворочаясь, полыхая красными глазами-угольками, оно рвалось наружу.
У Эшлин, в ужасе наблюдавшей за этими переменами, сердце ушло в пятки. Нечто подобное уже происходило с Мэддоксом в лесу, и потом, когда его приковали цепями к постели, и во время предсмертной агонии, но даже тогда он не был настолько страшен в своем неистовстве. «Чего ты стоишь? Беги!» – пронеслось у Эшлин в голове. Словно угадав ее мысли, Мэддокс сказал:
– Не делай этого. – Его лицо исказила судорога. – Будет только хуже. Сейчас все пройдет. Так кто тебя трогал?
– Они все, – выдавила из себя Эшлин, не смея даже вздохнуть, не то что пошевелиться. – Кажется. Но что еще им оставалось? – Она не могла поверить, что защищает его убийц, но, видимо, это было единственным способом его утихомирить. – Как еще они смогли бы спустить меня в камеру.
Мэддокс немного успокоился. Скелетообразная маска исчезла, глаза стали привычного цвета.
– Они не трогали тебя… как женщину?
Эшлин помотала головой, немного успокоившись. «Слава богу, он разозлился на тех мужчин, а не на меня за то, что я донимала его расспросами», – мысленно обрадовалась она.
– Хорошо. Значит, они будут жить, – заявил Мэддокс и, забыв о наложенном им самим же на прикосновения вето, обхватил руками ее голову и приподнял ее таким образом, чтобы девушка смотрела ему в лицо.
Его горячее дыхание обожгло ей кожу, и снова у нее по всему телу разлились возбуждение и истома. Он был таким высоким, таким мощным, на его фоне она казалась крошечной.
– Эшлин, – мягко произнес Мэддокс.
Резкие смены настроения этого человека совершенно сбивали Эшлин с толку – только что он готов был рвать и метать, а теперь кажется милейшим из мужчин.
– Я не хотел пока об этом говорить, но если я не спрошу и не услышу ответа прямо сейчас, то меня просто разорвет, – сказал он. Повисла тяжелая пауза, затем, собравшись с духом, Мэддокс продолжил: – Прошлой ночью в лесу за тобой шли четверо мужчин, и я их всех убил.
– Шли за мной? – переспросила она. «Неужели кто-то из института увидел меня и увязался следом?» – спросила себя она. И только тут до нее дошел смысл его фразы целиком. Ее пробил озноб. – Ты убил их?
– Да.
– Как они выглядели? – выдавила она.
«Если доктор Макинтош погиб по моей вине…» – пронеслось в голове девушки. Эта мысль привела ее в ужас, с трудом она подавила рвущийся наружу горький стон.
Мэддокс описал мужчин из леса. По его словам, это были высокие сильные воины. Эшлин вздохнула с облегчением. В институте большинство сотрудников, в том числе сам Макинтош, достигли преклонного возраста. В основном они были бледными, с редеющими волосами, в очках. Мгновение спустя облегчение сменилось стыдом.
