стала ходить в «Донну Розу», надеясь повидать Дэна. Окольными путями выяснила: он уехал на свадьбу к брату в Новосибирск, вроде бы один, поэтому не работает пока. Мне все чаще хотелось плакать вечерами – такой одинокой я себя еще не чувствовала. Да и с чего я взяла, что понравилась ему, я же ничего не умею, я совсем неопытная…а у него, наверное, были крутые девчонки, шикарные любовницы, просто секс-богини! Но ведь всему можно научиться, так? И вообще, опыт не главное. И внешность не главное. Или главное? Окажись на моем месте Изка, Дэн уже оборвал бы телефон. Или нет? Ох, как же все непросто. Да еще Пра не отвечает на звонки, когда я ей платье занесу? Или тоже уехала куда-то? У всех своя жизнь, все уезжают, гостят, встречаются, женятся. А я могу поехать только в Переславль к родителям…
Потом стало хуже. Я заболела Дэном, как раньше барышни болели чахоткой, обострявшей до предела нервы, чувства, эмоции. Я сама не знаю, как это получилось так быстро, без инкубационного периода. Я думала о нем постоянно, мечтала, грезила во сне и наяву. Не знаю, любовь или нет, скорее наваждение, тяжелое, выматывающее душу. Поделиться было не с кем. Изка ничего не замечала, а я почему-то не хотела ей говорить, Пра не было. А вот моя мама спросила по телефону: «Что-то ты какая-то странная, Маш. Влюбилась, никак?» Я все отрицала: не по телефону же такие вещи говорить. А потом…как рассказать маме об обстоятельствах нашего, скажем так, знакомства?
Часто представлялось, как Дэн ласкает других девчонок, а они умело ему отвечают, закрывают глаза и закусывают губы, постанывая от удовольствия, впиваются ногтями ему в спину… Он … снова и снова целует, гладит, дотрагивается, сжимает, длинные волосы разметались по спине…алые царапины на коже как у эльфа. Я выламывала себе пальцы, вцеплялась в волосы, кусала губы, стараясь отогнать видения. Но они, словно фантомы, подступали ближе и ближе. Это уже паранойя? Один раз, ночью, стало совсем невмоготу. Я пошла на кухню, села за стол и стала смотреть в окно на пустую улицу. Повернуть за угол, и будет «Донна Роза». От размышлений меня отвлек шум мотора. У дома остановился мотоцикл, потом еще один – наш Фердинанд. Я смотрела, прижавшись к стеклу. Изка сняла шлем, расбросав волосы по затянутым в черную кожу плечам, что-то сказала своему спутнику. Я не сомневалась, что это именно спутник, а не спутница. Так оно и было: байкер оказался симпатичным парнем. Он помог Изке закрыть Фердинанда в гараже, а потом они долго стояли под фонарем, разговаривали. Изка прислонилась к столбу, заложив руки за спину, парень обнял ее. Я видела их профили, удивительно чистые и светлые, как на старинных гравюрах. Неяркий рассеянный свет фонаря делал картинку очень красивой и романтичной. А мне опять стало грустно. У меня никогда так не будет. И никто не напишет на асфальте мое имя. Честно, мне очень нравится, когда парни пишут своим девчонкам на заборах, стенках там разных…У нас на соседнем доме на уровне четвертого этажа написано краской: «Светик, прости меня. Я тебя люблю!» У Светика уже, наверное, дети появились давно, она их выводит гулять и смотрит на эту надпись. Я
