исчез или отправился ко всем чертям. Но я не имею права забывать, что я хирург. Как профессионал я обязан сообщить ей, что она может выписаться из больницы. После этого она сама решит, оставаться ли ей здесь. Или ты убедишь ее задержаться. Но я скажу ей правду. Я не позволю тебе сделать ее заложником твоих целей. Либо ты называешь мне убедительную причину ее не выписывать, либо проваливаешь отсюда.
– Ладно, я назову тебе причину. – Иван чувствовал себя так, будто собирался спрыгнуть с обрыва. Он вздохнул. – У тебя есть что-нибудь покрепче кофе?
Антонио отвернулся и зашагал к себе в кабинет:
– Медицинский спирт.
Иван последовал за ним.
– Я забыл, что ты не пьешь.
– Даже если бы я пил, не держал бы алкоголь на работе.
– Ну, мне нужно какое-нибудь средство, прежде чем я расскажу тебе, что произошло со мной до нашей встречи.
– Я могу ввести морфин внутривенно. – Антонио вошел в кабинет, и Иван закрыл дверь. – Хотя тебе, вероятно, понадобится пентотал натрия, чтобы ты рассказал всю правду. Максимальная доза. Как для слона.
Антонио присел в свое кресло.
Иван рухнул на черный кожаный диван.
– Ты по-прежнему вспоминаешь о том, как вколол мне тройную дозу анестезии, вытаскивая шрапнель из моего бедра? Я говорил тебе, что меня не надо усыплять. Но ты меня не слушал.
– Сейчас я тебя выслушаю. – Антонио наклонился вперед, потянулся к кофейнику на столе и налил черный кофе в чашку. Иван знал, что кофе предназначается для него, потому что друг добавил в чашку три ложки сахара.
Проворчав, что кофе – плохая замена виски, он взял чашку у Антонио, сделал глоток, и горячий напиток обжег ему горло.
Антонио откинулся в кресле и бесстрастно уставился на Ивана:
– Ты будешь говорить или снова поведешь себя как молчаливый сукин сын и утаишь от меня свое прошлое?
Иван фыркнул:
– Как будто ты чем-то лучше меня. Ты все узнал о своей семье и ничего мне не рассказал. Ты готовил идиотский план мести, которая лишила тебя любви всей твоей жизни. Если бы ты рассказал мне, то я, вероятно, спас бы тебя от катастрофической ошибки.
– Ага, конечно. Ты спас бы меня от самого себя.
– Насколько я помню, я спасал тебя в ситуациях, которые должны были закончиться смертью.
Антонио нахмурился:
– Я не хотел сообщать тебе подробности, пока не понял, что могу сообщить тебе нечто стоящее. Кроме того, у меня другая ситуация. Прошедшие тридцать лет я не скрывал от тебя правду о своем прошлом. Я просто ничего о нем не знал до недавнего времени. Но ты вступил в Организацию достаточно взрослым, чтобы знать о своем происхождении.
– Один – ноль. – Иван фыркнул, признавая неравенство их ситуаций. Он всегда чувствовал, что другу не нравится его скрытность.
Он молчал, и Антонио не выдержал:
– Тебе все же необходим укольчик пентотала натрия, чтобы у тебя развязался язык!
Иван
