о политическом враге. Взобравшись на эстраду, выпячивая нижнюю тяжелую губу и тряся кудрями, Мамонт завыл нараспев:
Империя досталася ему.
Полмиром правил – царь и бог…
Но продал всё!
Всё развалил,
Всё пропил с королями…
И пиццей торговать пошёл,
И центы брал на чай
У школьников английских,
Согнувшись,
Через руку с полотенцем,
Как целовальник…
Сидевшая за дальним столиком полная политическая дама криво усмехнулась и выговорила:
–Мамонт Самсонов – политическая проститутка.
Прошло несколько лет. Самсонов не стал ни на йоту лучше. И вот эта «политическая проститутка» определила в шлюхи дочь Геннадия Егорова Машку – поимел и бросил. Козёл!
Геннадий потянулся к телефону, намереваясь позвонить Самсонову, но тут дверь кабинета отворилась, и на пороге предстал отец.
–Отец? Ты? – удивился Егоров. – Тебя пустили?
–Сенька на калитке сидит, – засмеялся Андрей Андреевич, прошёл в кабинет, сел на стул перед столом сына. – Что бледный такой? Устал?
Егоров потёр виски. Выплыла дилемма: говорить отцу о беременности дочери и отказе Самсонова жениться или нет? Отец знал, что Машка собиралась замуж за поэта. Видя возбуждённое, радостное лицо отца, Геннадий решил пока не говорить – сначала изобьёт того подонка, а потом…
–Работа, отец, сам понимаешь.
–Да, да, Гена. А я с хорошей новостью. Вот, – Андрей Андреевич суетливо полез в карман пиджака, и вытащил две купюры – пятьдесят и сто долларов. – Возьми.
–Сто пятьдесят зелёных! Откуда? – Егоров удивился. В последнее время у него был постоянный напряг с деньгами из-за взятых кредитов. Когда кредиты оформлялись, он рассчитывал и на зарплату жены, но супругу неожиданно сократили…
–Откуда я могу взять деньги?! Веду переговоры об издании своей книги. Пока аванс дали три сотенных бумажки. По дороге к тебе зашёл, разменял. Напополам.
–Папа!
–Перестань, мы одна семья. Из всех нас только я один могу быстро заработать и много. Я же всё понимаю.
–Отец, спасибо! Мне так неудобно…
–Перестань. Подпишу договор (я роман ещё не закончил), оплатят полностью.
–Поздравляю! Здорово! – Егоров взял деньги, спрятал в карман. – Ты мне классно помог, отец.
–Ерунда. Вот выплатят гонорар, весь его отдам Машке на приданое. А то поэт её накормит… А ей ещё учиться надо! Я ведь против был всего этого, а потом подумал, подумал – для Машки нашей ведь счастье ублажать этого кабана… Пусть радуется. Ну… не получится, что ж, мы же рядом, в конце концов… вытянем, чтобы не случилось…
Геннадий помрачнел. Отец, как чувствует. Но пока он ничего ему не
