же была озабоченной, и ошарашила меня следующей проповедью:
–Правильно у тебя мама делает. Ведь ты у неё одна, и она хочет, чтобы ты была хорошей дочерью. Вот она и оберегает тебя от дурных сообществ, где курят и дискотеки. Дурные сообщества развращают добрые нравы! Ведь что такое беременность? Это для матери твоей – огорчение! Половые органы нам ведь не для того даны! А вот у нас… ведь у тебя – точно такие же убеждения! Мы знаем примерно, что у наших братьев с сёстрами на уме, поэтому спокойно можем пригласить брата или сестру домой, это не то, что с улицы! Да, мы живём в миру, но мы – не от мира сего. А сколько у нас молодёжи! Сходи со Светой, она познакомит тебя!
Да что ты знаешь о моих убеждениях, несчастная! И как можно ручаться, у кого и что на уме, особенно у меня! И почему все принимают меня за течную сучку, ведь у меня лицо в прыщах и уродливая куцая стрижка, и одеваюсь я, как старушка! Впрочем, страшненькие-то как раз пускаются во все тяжкие, боясь упустить шанс. А ещё я спровоцировала Оголу словами «мои новые друзья». Раз друзья, значит, наркотики, пьянство, свальный грех.
–А не понравится – больше не пойдёшь, – вторит Света.
–Не могу я пока…
–А в магазин тебе, что ли, нельзя? Или скажи: пошла к подруге.
Но по магазинам я не ходила, иначе маме моей вообще нечего было бы делать.
–Не могу…
Да это уже просто пытка!
–Наше дело предложить. Ещё мы с сёстрами собираемся по средам в шесть вечера у одной соверующей, чтобы изучать эту книгу, – и Света продемонстрировала «Секрет семейного счастья» в роскошном зелёном переплёте. – Такая христианская встреча называется книгоизучение. Хорошо, если у мужа с женой – единоверие, но это – не обязательно.
–А родители твои, они что ж, такие уж атеисты? – поражается Огола.
–Да нет, зачем же сразу «атеисты»? Просто у нас давно потерян контакт, и всё, что я не скажу, они сразу высмеивают.
–Значит, они ни за и ни против?
–Значит, так.
–А мама? Может быть, она у тебя в церковь ходит?! – гневно спросила Света.
–Нет, никуда она не ходит, – успокоила я её.
Глава одиннадцатая.
Жестокость.
И сказал Господь: что ты сделал?
Голос крови брата твоего вопиёт ко
Мне от земли.
Бытие, 4, 10.
Лиза с шестнадцати лет ходила в «воскресную школу для взрослых». Я смеялась над ней. Как будто кто-то меня дёргал. Но Лаличева, как и многие неофиты, стала одно время просто невыносима: она таскала мне брошюрки и листовки, всё время надменно цитировала Писание. Могла не к месту ввернуть: «Бог долго терпит, но больно бьёт». Потом извинялась.
Когда нам было по тринадцать, и мода на религию в бывшем СССР достигла своего апогея, Лиза несколько месяцев таскала меня в детскую воскресную школу. Мне там не нравилось, но всё, что там преподавали, я помню до сих пор!
А нынешняя воскресная школа
