Этот бездельник в частном доме три дня отсиживался… Уж я тебе! – он погрозил дворнику тростью. – Ты у меня теперь выпьешь водки, морда!
– Так как же вы объясните, что при закрытых воротах труп здесь оказался?
– Объяснить? Мне объяснять?! Я сам должен спросить – как!
– Еще один вопрос, господин Стоецкий! Выстрела вы не слышали вечером или ночью?
– Ничего я не слышал! Спал я…
Старик повернулся к следователю спиной и направился к дому.
– А ворота, я вижу, открыты, – прибавил он, не оборачиваясь. – Откуда я знаю, может, вы сами и подбросили… или этот вот… Морда! – он ткнул тростью в сторону дворника.
Остатки хорошего настроения у Артемьева развеялись как дым. Этот старик своей грубостью вывел его из себя. Однако в его работе ему попадались типы и почище этого. Он сдержался и подчеркнуто вежливо ответил:
– Благодарю вас, господин Стоецкий. Вы будете вызваны для дачи формальных показаний.
Стоецкий кивнул и величаво поплыл в дом. Пока он не скрылся за дверью, следователь смотрел ему вслед, затем вопросительно взглянул на дворника.
– Ваш бродь, я же ведь аккурат перед вами пришел… Я ведь в кутузке, ваш бродь, по распоряжению самого господина Власовского… – начал было жаловаться дворник. – Как выпустили, так я и домой. Прихожу, вижу – лежит. А Станислав Тимофеевич…
– Так ворота закрыты были? – перебил его Артемьев. Ему вдруг вспомнилось, что точно такой же вопрос он задавал Гесину год назад после убийства Скворцова.
– Закрыты… ну, то есть вначале. Отпер, значит, вошел – я ведь завсегда при ключах, ваш бродь – увидел, значит, и давай звать кого на помощь…
– А во дворе никого не заметил?
– Никак нет, никого.
– Точно?
– Я, ваш бродь, на службе в наблюдателях ходил. У меня глаз наметанный. Никого не было. Точно!
– Так-с. Ты вот что, покажи, где ты стоял, когда увидел… пострадавшего?
– Так, где стоял? Только вошел, вижу – мертвый, ну и…
– Так-с. Значит, к… пострадавшему близко не подходил?
– Никак нет! Малость по дорожке прошел, вот как бы досюда, гляжу – мертвый…
– Откуда же ты узнал, что он мертвый?
– Так видно же, ваш бродь. Дырка вон, и лежит-то сам… как мертвец. Я же на службе…
– Ну ладно, ладно. Я после тебя вызову – еще раз все точно расскажешь.
Пристав, который не приближался к следователю, пока тот разговаривал с домовладельцем и дворником, теперь подошел к нему в сопровождении недавно прибывшего тюремного врача. Чищеные сапоги пристава и пола его шинели были выпачканы глиной. Артемьев поздоровался с ними, взял пристава под руку и кивнул в сторону убитого.
– Ну, Леонтий Евсеевич, что вы про это думаете?
– Черт знает что, грязь развели!..
– Разделяю ваше возмущение, однако… – Артемьев кивнул на шнурок, – вам этот натюрморт ничего
