медленно расставил рюмки на столе, налил «Амбассадорской», чокнулся с Дипломатом, и они выпили.
– Всё зависит от того, кто ее, эту спичку, поджигает, как много рук держат то, что могут сделать всего две руки, как много уже обожглось, как много спичечных коробков израсходовано на одну конфорку и как работает вытяжка над плитой… – выдохнул Портфолио.
– Всё равно не понимаю. Ваши эти глубокобессмысленные сравнения…
– Поясню, – пропустив шпильку, скользнувшую по глянцу страниц, отреагировал Портфолио. – Вот, к примеру, вы. Вы сами нашли для себя ответ. Посмотрели на картину и пришли к выводу: черное – это так, а красное – эдак. Что же касается большинства, то они не думают, а думают за них. Спросите у кого-нибудь в Здании, нравится ли ему черное Погасшее Окно, что он об этом думает, каково его личное мнение. И толком никто вам не ответит. Они просто знают, что это шедевр, что его принято считать шедевром, что так следует думать. Они не ведают, ни кто написал эту картину, ни какова природа появления такого в высшей степени абстрактного и субъективного творчества, ни как метался автор, ни что имел в виду… Но это не столь важно. Всё знать нельзя. Но, что само по себе любопытно, у тех, у кого вы спросите, не будет собственного мнения на этот счет. Я акцентирую – собственного. Пусть они скажут, что это плохо, неоригинально, что это малево, глупость и идиотизм. Что за этой чернотой нет никакого мистицизма, а только реализовавшаяся бесталанность. Пусть! Но пусть скажут! – Портфолио быстро налил и, уже не чокаясь с Дипломатом, опрокинул в себя содержимое сосудика. – Ну, так ведь не скажут! Побоятся, что зашикают! Вот в чем болезнь века! У нас не осталось своего мнения. Нам навязывают его.
– Но ведь именно на навязывании идей держатся Здания, – не согласился с ним Дипломат. – Если не будет навязываний, так, позвольте, всё же сплошной анархией закончится. И именно мы с вами призваны поддерживать этот устоявшийся порядок. Извините, это что ж такое получается, вы как бы нелояльны? – Он откинулся в кресле и прищурил замки.
– Я не нелоялен, я не согласен, – промямлил Портфолио.
– Не вижу разницы, – в свою очередь проскрипел обшивкой Дипломат.
– Есть, есть. Нелояльность – активна, мое же несогласие в высшей степени пассивно. Я лишь говорю, разглагольствую, но я бездействую. Стоит мне заикнуться о моих взглядах, как тотчас прибегнут к помощи другого, а меня просто-напросто ликвидируют. В моем положении не вякают и не качают права, а лишь рассуждают и вносят предложения. Но молча. Про себя. В ветошь и в простенок. Кулачком по столу стук-стук. И бочком, бочком – в тинку…
– Сдается мне, вы не свое место в Здании занимаете, – каменным тоном заметил Дипломат и, при упоминании бока, развернулся сломанным замком к собеседнику. – Ну да ладно, меня это не касается. Пришел-ушел. Но с такими взглядами
