капризной матушки-зимы!
Никто не решался первым нарушить девственную белизну только что выпавшего снега и, переминаясь с ноги на ногу, ждал, когда это сделает кто-то другой.
Но, повздыхав, восхитившись дивной картиной, созданной матушкой- природой, люди, сначала робко, осторожно, а потом уже спокойно и уверенно пошли по первому белому снегу в сторону трамвайной остановки. Поздно уже, пора и домой.
Снег хрустел под ногами, словно его кто-то грыз. Идти по нему было, конечно, неудобно. При каждом шаге ноги проваливалась по щиколотку. Снег уже забился за шиворот, в ботинки… Но Игорю и Лизе было весело и даже смешно. Они продолжали идти по этому хрустящему, пушистому, нежному снегу, пока не упали вдвоём в мягкий сугроб. Какое это было счастье! Её холодная сладкая румяная щёчка была совсем близко от его губ. И он чмокнул её, ощутив непередаваемое блаженство. Лиза не вырвалась, не возмутилась, и он хотел ещё раз поцеловать её. Теперь он метил в губы. Но в это время над ними прозвучал зловещий старческий голос:
– У, пьяные. Ни стыда, ни совести.
Они посмотрели вслед злобной старухе и как по команде рассмеялись.
– А ты знаешь, как с немецкого переводится Глюк? – вдруг спросила Лиза.
– Нет, – ответил Игорь. – Я думал, это просто фамилия композитора.
– Счастье, – сказала Лиза. – Глюк – это счастье.
Да, тогда он ощутил его сполна. Ещё не было этих сомнений, терзаний, ревности. Было только Счастье.
Игорь смотрел на звёздное небо, которое сквозь разрушенную кровлю собора грозило упасть на него… И, может, даже сжечь. Среди множества знакомых и незнакомых созвездий он нашёл Кассиопею. Эта гигантская буква из звёздного букваря, ставшая троном для строптивой древнегреческой Богини, всегда привлекала его. И теперь, презрев законы тяготения, он устремился навстречу ей, надеясь там, в безбрежности пространства, далеко-далеко от Земли, обрести счастье и покой.
Вдруг темноту собора пронзил тонкий луч карманного фонарика.
– Эй, есть тута кто-нибудь? Отзовися! Товарищ!
– Опять эта злобная старуха, – подумал Игорь. – Житья от неё нет. Дайте мне спокойно улететь!
– Да нет тут никого, показалось тебе! – послышался другой, более низкий голос.
– Не показалося, не показалося, – продолжала пищать старуха. – Я видела её.
И тут в проёме окна высветилась её голова в странной тюбетейке.
– А платок куда дела? – пронеслась в голове Игоря нелепая мысль.
– Мы тута днём на экскусии были, – продолжала тараторить старуха, – а он из окна вылазила… А потом обратно упала… Спасать нада, пропадет селовек…
– Слушай, Заид, не морочь ты мне голову, – снова послышался другой, низкий голос. – Померещилось тебе.
И тут луч фонарика полоснул
