чужого плаксу, чем слушать его всхлипы над разбитой коленкой!
Я тут вспомнила, что успела напугать его своим холодным видом, и поэтому как можно добрее и очаровательнее улыбнулась и немного наклонилась, продолжая тянуться к нему с утешающими объятиями. Что-то из этого оказалось перебором – ангелочек отчаянно заверещал – и исчез.
Мир тут же помутнел, но прыгать мне не пришлось – меня перенесли вместе с еще несколькими бывалыми прямо под очи Кошмарыча.
– Довела до пробуждения, неплохо, – кивнул он мне и повернулся к следующему, а меня за руку утянула Рыба.
– Вот это да! – возбужденно зашептала она мне на ухо. – Ольга, обалдеть! Я тоже поучаствовала в сне, а у меня как раз нехватка кошмаров для зачета у Кошмара Кошмаровича! Ты просто счастливый билет, ей-богу!
– А он не разозлился на то, что я по-своему сделала? – вот теперь я испугалась. И пусть злым этот черный тип не выглядел, но люди часто скрывали истинные чувства.
– Не, – отмахнулась Рыба. – У нас импровизацию любят. Особенно успешную. Да только не все к ней способны. В любом случае, он бы сразу отругал, если не понравилось бы. Он никого не щадит.
– А что сон короткий, это ничего? – снова спросила я. Вообще это оказалось таким местом, что чем больше знаешь, тем больше вопросов появлялось.
– Главное, сколько в нем заложено эмоций, – пожала плечами Рыба. – В этом они просто через край хлестали. Хотя я уже начала бояться, что ничего не выйдет. Но ты справилась.
Слышать это было приятно, но я снова спохватилась.
– А почему мальчик спит днем? Или как там время идет, в его городе. Ведь иначе?
– Сны живут по иному времени, ты ведь не думаешь, что все эти сны снятся именно этой ночью? – снисходительно спросила Рыба.
Признаться, именно так я и думала.
К сожалению, как бы моя куратор не пыжилась, объяснить этот временной парадокс не могла. То ли не хотела, то ли – и, подозреваю, тут я попала в точку, просто сама не понимала.
– У нас зачет есть, например, по теории времени, – наконец заявила она. – Теоретики этот предмет серьезно учат, ну, а мы просто должны приснить Менделееву его таблицу. Это непросто, поэтому на пятом курсе снят, не раньше.
– Да ладно, – не поверила я. – Вот прямо каждый это делает? Менделеев уже с ума сойти должен был.
– А ты небось думала, ему один раз приснилась таблица, и он прямо проснулся и давай зарисовывать? – ехидно уточнила Рыба. – Ну понятное дело, что каждый по несколько секунд снит, а и память у всех разная, поди целиком таблицу присни. Есть и другие варианты сдачи, но те же стихи поэтам сложнее снить. Менделеев – это так, едва на зачет. Хотя есть умники, которые и тут промахивались. Один вон таблицу его дочери приснил.
– Любовь Дмитриевна, наверное, очень удивилась, – машинально ответила я. – Что так смотришь? Она жена Блока, а мне при поступлении сочинение
