почти уж два часа.
– Так от чего ж меня не разбудили?
В гостиной раздавались голоса.
Я смутно вспомнил: патер Мартинелли…
– Введите, – он с приветствием вошёл.
– Вы долго мешкаете, граф, на самом деле, —
Он вымолвил мне тот час, как зашёл.
ЧАСТЬ 2
– Хозяин мой начал терять терпение…
– Перемените тон, его я оборвал.
– Здесь Вам уже не Римские владения,
Где августейший правит кардинал.
– И, тем не менее, – он продолжал упрямо,
– Мне велено Вам лично передать,
Чтоб Вы оставили известную Вам даму.
Иначе… -Иначе что, он будет угрожать?
– У августейшего есть на неё планы, —
Невозмутимо патер продолжал.
И Ваши связи с нею не желанны,
Он Вам настойчиво порекомендовал…
– Ну что ж подумаю над Вашим предложением, —
С весёлым вызовом я дерзко произнёс.
– Дайте ответ, владыка ждёт решения,
Иначе сами мы решим вопрос.
Я говорил, что это бесполезно,
Но шанс последний Вам предложен был.
Все знают, что повеса вы известный,
Ну, в общем, я Вас предупредил…
…Мы шли с Филиппой, сердце замирало,
О как она прелестна, хороша.
– Грустить Вам, герцогиня не пристало,
Я Ваш слуга, и шпага, и душа.
Единственная женщина на свете,
Чей нежный взор мои мечты пленил.
Навек запомню я минуты эти,
Я ей на ушко томно говорил.
Но у седого старца, что из Рима
Нам строил козни, длинная рука.
И он мне воспрепятствовал незримо,
Лишь повод не представился пока.
…Бесцеремонно нам прервав беседу,
Мне итальянец Фортини сказал:
– С Вами желают говорить, невежда!
Во мне опять «багровый гнев» вскипал.
– Ивольте подождать, сейчас я занят…
– Я никого не жду, – ответил он.
– Разделаюсь немедленно я с Вами, —
С улыбкой молвил и повысил тон.
Мне б в тот момент немного хладнокровья,
Ведь это провокация, я знал.
Филиппой ослеплённый, и ЛЮБОВЬЮ,
Я раздражённо Фортини сказал:
– Подите прочь, я чрез минуту буду.
Он с наглою улыбкой говорил:
– Месяц взошёл, я буду ждать у пруда.
– Подите прочь! – я снова повторил.
– Я не уйду, – с сарказмом он ответил,
И тут Филиппа мне сказала вдруг:
– Сен –
