в мои планы,
Я извинения принёс юнцу.
Роббер повествовал невеже прямо,
Что ссоры в данный миг я не хочу.
Угрозы я припомнив Ватикана,
Решил, что это, верно, не конец.
Их много есть в обойме старика… и,
Наверно, не последний сей юнец.
Я очень бегло объяснил Ланфрану,
Что было нужно в вечер от него.
Привык владеть оружием он филигранно,
И сам позвал Анри Боэмона для того.
Когда втроём мы подошли к лужайке,
Увидели в сторонке Фортини.
С двумя стоял друзьями в тесной спайке,
И к бою приготовились они.
Луна светила, ярко озаряя,
Лужайку для дуэли, как фонарь.
И на рапирах отблеском играя…
Мы поклонившись, начали как встарь.
Я слыл в Париже славным дуэлянтом,
Но был далёк до славы Фортини.
Хоть был наслышан о его талантах,
Знал, что окончу его жизни дни.
Меня вела ЛЮБОВЬ, а это значит —
Я верил, я её не подведу.
Я хладнокровно выполню задачу,
Быстро и метко к финишу пойду.
Но мой противник – мастер фехтованья,
Себе такую же поставил цель.
Минуту мы сражались со старанием,
Усилия не достигали цели.
Атаки с хладнокровьем ожидая,
Хотел он кисть рапирой отвести.
Чтобы инерцией моей играя,
В ответ удар смертельный нанести.
Я, выпад осознав, сделал обманный,
Но в тот же миг вдруг развернулся сам.
А он шагнул вперёд… клинком пронзённый,
В мгновенье душу отдал небесам.
Мы, сталью «связанные», с ним стояли,
Не сразу свой я выдернул клинок.
Его друзья не сразу осознали,
Кто же из нас падёт, пронзённым в бок.
ЧАСТЬ 4
Откланявшись, уйти мы собирались,
Но преградил дорогу Пасквини.
Да, видно в Ватикане постарались,
Ему я вежливо ответил:– Извини…
Но он пристал, что право, только стоит
Пару шагов нам в сторону ступить…
Ланфрен ответствовал:– Коли Сен-Мор позволит,
Могу и я здесь травы «оросить».
– О нет, мой друг, он будет первым завтра!
– А есть другие? – Вдруг спросил Ланфран.
– Спросите у Гонкура… это правда, —
И я с улыбкою раскрыл их план.
– Всё это завтра, время пусть назначат,
Но Пасквини промолвил:– Не уйдёшь,
И ты сегодня лунною
