единорога Тарилор оставила у коновязи в гостинице «Бойцовский петух».
Когда эльфийка сворачивала за угол, по камням тротуара мимо нее прокралась юркая серая тень. Погруженная в свои мысли, Тарилор сначала просто прошла мимо, но, сделав несколько шагов, спохватилась и поспешно обернулась. Однако странная тень уже исчезла. И невозможно было понять, существовала она на самом деле или только почудилась.
***
Тарилор покинула Ергланд со смешанными чувствами. С одной стороны, Восточный Колдун был слишком могущественным и уважаемым чародеем, чтобы относиться к его словам с недоверием. Но с другой – Тарилор не хотелось верить в возвращение времен, когда добро и зло вели между собой войну, далеких темных времен, ставших смутным воспоминанием.
Да и здравый смысл подсказывал эльфийке, что опасность, возможно, сильно преувеличена, а предвещающие беду рассказы о таинственных серых незнакомцах, исчезающих чародеях, волках-оборотнях могли оказаться всего лишь выдумкой.
– Гвендаль мог бы во всем разобраться. Куда же он делся? – с досадой проговорила Тарилор, выезжая из ворот города на своем синем единороге.
Дорогой она то и дело возвращалась мыслями к разговору с Колдуном. В Ильрагарде ждали от нее ответов на заданные вопросы, а она везла с собой только новые вопросы без ответов.
Тарилор решила проверить хотя бы слухи о волках-оборотнях. Поэтому на второй день пути она свернула на запад в том месте, где Главная дорога проходила через Изогнутый мост над Альдой и делала петлю, оставляя в стороне густые чащи Темноборья и Темноборский брод – речное мелководье, которое можно было пересечь даже пешком. Разминувшись с Главной дорогой, эльфийка выбрала прямой путь, ведущий к лесным чащобам.
«Проеду краем леса, не слишком углубляясь в чащу. А заодно срежу путь», – сказала себе Тарилор. День был в разгаре, когда она направила единорога на неширокую проселочную дорогу, убегающую через зеленые поля туда, где вдалеке темнел зубчатой полоской лес.
Солнце светило весело, ветерок разгонял на небе легкие облака. В высокой траве оживленно стрекотали насекомые, сельский пейзаж вокруг дышал миром и покоем. Минуя поля, дорога тянулась затем вдоль кромки леса под сенью вековых деревьев. Они склоняли свои зеленые ветки, образуя тенистый навес над головой эльфийской всадницы.
Тарилор не сразу заметила, что в лесу слишком тихо для ясного весеннего дня. Только когда дорога начала постепенно забирать в лесную глушь, она поняла, что слишком немая и гулкая тишина стоит вокруг.
Под сводами леса не пели птицы, не шумели родники. Ветер не шевелил листву на деревьях. Только гулко постукивали по дороге копыта единорога, и позвякивали колокольчики в его голубой гриве.
На Тарилор гнетущая тишина Темноборья произвела болезненное впечатление. Ее душа – душа лесного эльфа тревожно сжалась от такого мрачного запустения.
