была её внутренняя боль. «Почему я? Почему опять я?!» – эти вопросы вертелись в её голове, а на глазах появились слезы, которые она тут же пыталась подавить.
Захаров, натирая бокал, обратил внимание на то, что Марине плохо. Какая-то часть его хотела подойти к ней, но другая – воспротивилась. Он был чувствительным человеком, но понимал, что всем помочь невозможно. И не все этого хотят. И не все – достойны. И зачем было её утешать? Да и что потом скажут другие? Проще промолчать. Он забрал салаты на кухне и пошел выносить их в зал для своих гостей.
Наливая вино, улыбаясь гостям и раскладывая салаты на тарелки, Марк услышал недовольные замечания дам за соседних столиком. Это были гости Марины, и очевидно, что это как раз они так долго ожидали свое вино. Три женщины среднего возраста, с ухоженной кожей лица и рук, неброской одеждой, но дорогими аксессуарами в виде колец и серёг, до этого были уже слегка выпившими и позволяли себе «немного больше», чем обычно. Они было разозлены из-за того, что никак не могут дождаться свое вино. Блондинка в центре явно завелась и была готова рассказать Марине «все, что о ней думает». Спустя пару минут, но для ресторана каждая минута на весь золота, появилась Помурова с найденными бокалами для вина и принялась разливать вино для дам:
– Извините, что это у меня в бокале плавает? – блондинка из центра указала ей на свой бокал.
– Я ничего не вижу, – сказала Марина после того, как заглянула в него.
– Наклонитесь ниже и увидите.
Как только Помурова наклонилась, дама выплеснула вино из бокала ей в лицо:
– Не хочу я вино уже! – выпившая женщина перестала скрывать свою ярость. – Дрянь! Хочешь я тебе расскажу, кто ты и сколько стоит твоя одежда?
Дальше развернулось ужасное зрелище: посетительница действительно начала резать «правду-матку» о том, «кем является официант в современном русском обществе», Марина еле сдерживала себя от слез, а затем вышла администратор, которая в споре поддержала даму, сделав ей скидку на ужин, а компенсация скидки была вычтена, в качестве штрафа, из зарплаты Марины. Несправедливо. Марк пожалел, что тогда не отдал ей бокал, но виду не показал – уж слишком было бы это непонятно для коллектива, а с его повышенной тревожностью и стремлением быть правильным, важнее для него было не влезать туда, куда не просят.
Алиса Атаманенко чувствовала себя нехорошо. Она еще не отошла от приступа в ресторане, но самое главное было то, что она боялась неизвестности. Приступы стали чаще, таблетки стали действовать не так быстро, она беременна и сможет ли она продолжать скрывать от Алекса свою тайну? Она лежала на диване, а рядом сидел Алекс и читал книгу. Они ждали Константина, это её лечащий психиатр. Раздался звонок и Алекс пошел открывать дверь. В комнату вошел пожилой импозантный седовласый мужчина:
– Добрый вечер,
