камень, который похоже не был в курсе, что он показывает.
– Тогда позволь преподнести тебе подарок, «мой властелин», – скрежеща зубами, сказал Стив и швырнул фолиант.
Бросок вышел весьма так себе, книга упала почти в метре от трона.
– О! – воскликнул шар и покатился в её сторону.
Когда они соприкоснулись, вверх ударила яркая спираль. Ослепленный Стив мог поклясться, что одна её часть состоит из огня, а другая из холода. А затем все закончилось.
Форли, уже в единственном экземпляре, помог ему подняться.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Кажется, я только что упустил возможность стать властелином мира, – отшутился его брат.
Форли аккуратно поднял камень предсказаний. Тот стал абсолютно прозрачным и выглядел, как обыкновенная стекляшка. Повертев его и встряхнув на всякий случай, Форли, действуя интуитивно, швырнул его в стену.
– Отлично, ещё один небьющийся предмет в нашей коллекции, – смотря на шар, отлетевший ему под ноги, сказал Стив.
Его брат не слушал, все его внимание поглощал дневник мага. По его лицу волнами прокатывались эмоции: сначала восторг, потом недоумение и, наконец, разочарование. Не говоря ни слова, он кинул книгу Стиву.
– «Бьянка, 22, мед, розы, ликёр», – прочитал он вслух и в недоумении перелистнул пару страниц. – «Эсмеральда, 44, вино, маргаритки, не называть её Эсме (!)».
Книга от корки до корки была заполнена такими записями. Форли, не поверив, начал искать в них систему, подозревая шифр. Два дня он ломал голову, пока Стив не заставил его принять очевидное, что маг действительно исписал целую книгу своими любовницами и их предпочтениями, а затем наложил на неё охранные чары.
Книгу они, кстати, впоследствии продали. Стив впихнул ее как бесценный фолиант какому-то студенту. Будущий бакалавр не самых точных наук, был в стельку пьян и в компании девушки, поэтому, не глядя, отдал за неё сотню золотых. Стив лишь надеялся, что он не додумался дать её почитать своей спутнице.
Впрочем, очень скоро эти мысли вылетели у него из головы – в город пришла летняя ярмарка.
Глава 2 – Ежевичный Демон
Стив страдал: от жары, недосыпа, ну и просто потому, что таким образом он оттенял происходящий вокруг праздник. Не то, чтобы он не любил праздники, скорее считал, что праздник должен быть всегда с тобой, а не концентрироваться в конкретных датах.
Больше всего его бесило, что никто толком и не знал, что празднует. Кто-то называл это праздником урожая, хотя сбор урожая ещё даже не начался, некоторые – днём лета (остальные, видимо, были неправильными днями лета), а кто-то даже новым годом. Правда последние признавались в этом исключительно шёпотом – по недавнему высочайшему указу новый год отмечался зимой и никак иначе.
Сопутствующая празднеству ярмарка ворвалась в их с Форли жизнь, как пушечное ядро. Как в прямом, когда один покупателей неосторожно снёс стену, так и в переносном
