остался в армейском прошлом.
Рябушкин, хоть и не любил когда выпивали, но как полагается, для начала пожурил молодежь, а после, взяв бутыль, собственноручно разлил по стаканам самогон.
– С таким человеком и я не прочь… – Вознес он стакан. Все выпили. – В каком хоть звание?
– Не имею права. – Гордо, войдя в роль сотрудника КГБ, ответил Виктор, но приклоняясь перед фронтовыми сединами, добавил: – извините.
– А петь, могешь? – Не обращая внимания на дерзость, с улыбкой спросил председатель.
– Почему же не спеть? Спаю.
Виктор взял в руки гармонь, и пальцы веером пробежались по клавишам, раздувая меха.
– Эта песня, – словно забыв об уговоре про «будущее», начал капитан – нашего, хорошего ансамбля, «Любэ».
Все смолкли, пока Виктор рвал душу нотами и голосом. Никто не смел, помешать ему. Братья обнялись, и задумчиво вслушивались в каждое слово – если еще и закрадывались сомнения по поводу капитана, то сейчас сомнений не оставалось – наш, советский.
Алексей Петрович, не слышал, про такой ансамбль, как и саму песню, но она проникла в его память, отправив на двадцать лет назад – в отнятую молодость фашистами. Снова в строй, снова в атаку с беспощадной рукой бить врага, не имея жалости ни к себе, не к фашисту, не к предателю. Песня настолько растворилась в председателе, что его глаза источали живость воспоминания, увлажняя щеки. Это были не слезы слабости – герою отечества не ведома слабость – это слезы горести, за тех кто, может быть, уже не когда не услышит таких слов.
Солнце шло к закату, растворяя день в себе.
– Значит, говоришь: ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Кронштадт – вновь наполнил стаканы председатель, но уже по самый край. – Ну, давайте, – поднял он над головой стакан – чтоб не быть нам еще раз в этом тумане, и за тех – кто в нем остался на веки.
Все затихло – казалось, что мир остановился.
– У вас что – поминки что ли? – Разбудили тишину вошедшие девушки, а за ними и парни. – Эй, заходи, – крикнула самая озорная – председатель здесь!
Вечер стал налаживаться, скука ушла как сон: музыка, танцы и девичьи смех. Но, как гласит истина: все хорошее имеет свойство заканчиваться раньше, чем хотелось бы.
В кармане запиликало, когда веселье было в самом разгаре – это уже было в третий раз.
– Мне пора. – Подошел Виктор, к Илье. – Дай мой узелок, да я уже… прощаться не беду – вдруг опять, что-нибудь не то.
На небо выкатывались звезды, но солнце еще не совсем легло за горизонт, красной паутинкой раскинувшись по краю неба.
Переодеваться капитан не стал, так, в одежде «братьев из Тюмени» и с узелком в руке, отправился он на поле.
В ночи, на маленьком диске, сияли цифры, с отсчетом секунд назад. 00:00 появилось на табло – центр диска засиял ярким синим светом.
