В Виньене те, кто рисуют намного хуже тебя, но обладают влиятельными родственниками, или хотя бы завели нужные связи с дворцовой челядью, давно уже стали знамениты, но с таким методом достижений успеха, боюсь, их слава умрет раньше, чем они.
– Как это все несправедливо, – обида на жизнь проснулась в Марселе с новой силой. – Жизнь несправедлива, – грустно пояснил он, хотя не сомневался, что гость все понимает.
– И только ангелы неподкупны, – в тон ему, но с глубоким скрытым смыслом сказал Эдвин. – Не огорчайся, пусть у бездарностей есть земные покровители, но вас, гениев, защищает наш народ.
– Я не гений, – возразил Марсель, как ему показалось, честно. Да, он работает чуть лучше других, но у него нет шанса стать лучшим.
– Если бы ты им не был, ты бы никогда не увидел меня, – Эдвин чуть изменил позу, и что-то с шуршанием шевельнулось за его спиной. Наверное, он уже давно сидел на кровати, но ветхое сатиновое покрывало ничуть не смялось под ним, неужели при всей своей красоте он еще легок и невесом, как пушинка.
– Все мы непохожи на людей, – словно прочтя его мысли, заметил Эдвин. – Запомни, Марсель, и ангелы, и демоны склонны влюбляться в гениев. Кого ты сейчас видишь перед собой, темного или светлого духа?
– Я вижу ангела, – пролепетал Марсель, и он был уверен в этом.
– Хорошо, – Эдвин коротко усмехнулся. – У тебя есть право на собственное мнение. Один раз я помог девушке, не менее талантливой, чем ты, но она… В общем, не важно, – он пренебрежительно взмахнул изящной, но сильной рукой, словно отгоняя прочь тягостные воспоминания. – Грешники отправляются в ад, праведники, скорее всего, возносятся на небеса, по крайней мере, так учат сейчас паству в приходах Рошена, но для одаренных существует третий путь, и он ведет в ту империю, побывав всего однажды в которой, ты бы уже ни за что не захотел вернуться в этот суетный мир.
Как чарующе ты говоришь, подумал Марсель, но не посмел произнести этого вслух. Теперь он испытывал какой-то благоговейный, всеобъемлющий страх перед полуночным пришельцем и в то же время готов был поклоняться ему.
– Я прославлю тебя, – наконец пообещал Эдвин. – С твоим мастерством ты заслуживаешь того, чтобы уже в юные годы быть признанным один из величайших живописцев, но услуга за услугу. Сначала ты поможешь мне и напишешь такую картину, перед которой не останется равнодушен никто, а после я сделаю тебя знаменитым… и богатым.
Зачем мне теперь нужно богатство, какое золото может соперничать с блеском этих кудрей, думал Марсель, смотря на чудесного гостя. Разве смогу я думать о том, что мир прекрасен, если в этом мире больше не будет тебя, Эдвин?
– Я никуда не исчезну, – тихо произнес он. – Пока ты жив, я буду с тобой. Зная, как ранимы и восприимчивы подобные тебе к самым мелочным обидам, я уже не смогу оставить тебя без защиты. Другие, такие же, как я, очень часто выбирают себе подопечных, так почему бы точно так же не поступить и мне. Простые люди не
