женщину, которая сыграет для тебя эту роль. Попробуй – несложное дело здесь, за городскими стенами в сумерках и на морозе. Да еще возле чумной ямы!
Я отдал Уильяму свою дорожную суму, а сам обмотал лицо длинным лирипипом[2] в виде кисточки. Свою родословную лирипип ведет от шаперона – капюшона с длинным шлыком. Название liripipe возникло от латинского «cleri ephippium» (головной убор католического духовенства).
Уильям изо всех сил заколотил в ворота с криком:
– Открой, мастер привратник! Открой!
Никто не отвечал. Уильям продолжал колотить в ворота:
– Открой, если ты окончательно не оглох! Открой, сукин ты сын! Открой эти чертовы ворота!
– Кем бы ты ни был, ты сюда не войдешь. Мэр отдал приказ, чтобы все входили и выходили только через северные ворота.
– Благодарю тебя, добрый человек, – крикнул Уильям. – Пусть Господь в безграничном милосердии своем смилуется над тобой. Доброй ночи.
Мы с Уильямом в темноте побрели вдоль городских стен. Мы слышали, как мерзлая земля скрипит под нашими ногами, слышали посапывание и стоны дремлющего младенца. Время от времени над нашими головами ухали совы. А иногда слышались другие звуки: жуткий плач в городе. У северных ворот мы тоже слышали душераздирающие рыдания над мертвыми телами родных людей.
– Что это за шум? – прошептал я.
– Причитания. Оплакивание мертвых.
– Если бы наши кости могли петь, они пели бы так…
Младенец проснулся и снова начал кричать.
– Тише, Лазарь, – шепнул я.
– Ты дал ему имя? – прошипел Уильям.
– В честь святого Лазаря, восставшего из мертвых. Завтра праздник этого святого.
– Зачем ты сделал это?
– Это показалось мне правильным.
– Ради всего святого, Джон, правильно было бы оставить этого ребенка и позволить Господу решить его судьбу.
Уильям снова вытащил свой нож и стал стучать рукоятью по дубовым воротам.
– Добрый привратник, впусти нас ради всего святого! Я торговец, я часто бывал в Эксетере. А сейчас я иду со своей женой… Джоанной… и моим сыном Лазарем. Мы пришли из Солсбери, моя лошадь пала сразу, как мы вышли из города. Открой нам, умоляю тебя!
Мы ждали ответа.
– Зачем нам нужен этот забытый богом городишко? – тихо проворчал Уильям. – Если бы не младенец, я бы отправился домой. За ночь мы добрались бы.
Но потом он снова забарабанил по воротам:
– Добрый привратник! Впусти нас! Меня приютит кузнец Ричард, он живет рядом с аббатством святого Николая…
– Слышу, слышу, – раздался голос привратника. – Иду уже, лопни твои глаза! И уйми своего щенка!
Дверца в боковой створке ворот приоткрылась, и мы увидели тощего, лысеющего мужчину. Он держал почти догоревший факел.
Деталь головного убора (обычно академической шапочки (примеч. пер.).
