окно, легкие простыни – раскиданные свидетели недавней любовной пляски.
– Но ты ее все-таки выгнал?
– Выгнал. Я не готов рисковать.
– Но как же тест?
– Она не посмеет. Знает, что у меня есть влиятельные знакомые.
– Ну и редкостная же ты мразь, Андрей. – Она неожиданно приподнимается на кровати. Свет полной луны падает на ее неприкрытую грудь. – Вам бы быть вместе. Бог любит дураков. Таким он дарует надежду. Знаешь, скольких счастливых, богатых, успешных он обходит стороной, а тебе ребенка дал. А ты что? Ее похоронил, ладно! Но ты и на нем крест поставил. Ведь для нее, может, это единственный шанс был. Это не то, что у нас. Она ведь тебя любила, Андрей, жила тобой…
– Заткнись.
– …дышала тобой, отказалась от своего прошлого, карьерой, может, поступилась. Подняла тебя, а что ты сделал во имя вашей жизни?
– Заткнись, тварь! – Он заламывает руки ей за спину. Последняя затяжка…
Сигаретный дым не развеялся. Он переметнулся из воспоминаний в реальность. Едкий туман вгрызался в слезящиеся глаза, проникал в каждую пору его изуродованного тела, щекотал открытые раны. На полу он разглядел два сломанных ногтя. Подобно тонущим кораблям, они бессмысленно болтались в луже крови.
– Закуришь?
– Пошел ты.
– Сам себя калечишь, Андрюшка. Ты же сильный. Сталкер, мать твою! А тут не способен признаться в одном грешке. Ангелы не летают, Андрей, так что о нас говорить? Мы ведь с тобой и без того тут засиделись. Честно, не очень хочется потом говорить с твоим черепом: «О, бедный Йорик!». – Незнакомец картинно выпрямился и протянул руку перед собой, словно в ней действительно что-то лежало. – Такое только Гамлету было позволено. У нас мертвые молчат, к сожалению. Или к счастью.
– Ничего не скажу. Хоть режь.
– Андрей, Андрей, Андрей. Зачем ты так? Слова ведь могут против тебя обернуться. – В блеклом свете лампочки он разглядел отблеск холодного металла. – Оглянись вокруг. Мы с тобой одни. Только ты и я, и, бьюсь об заклад, мы с тобой способны договориться. Тем и отличаемся от тех, кто спрятался в этой клоаке. Муравьи без матки, тупые запрограммированные идиоты без прошлого и будущего. Андрей, уж ты-то не подводи меня!
– Пошел к черту, мразь.
– Обидно и досадно. Вот так идешь к человеку, а он тебя штыками встречает. Глупо как-то. Огорчаешь ты меня, Андрей. – Нож сверкнул и вонзился в ногу, вскрывая, словно консервную банку, сначала защитный костюм, а потом и плоть. Холодный, безжалостный металл резал мышцы. Его опять повело…
– Разворачивайтесь! Назад! Приказываю всем отойти от периметра! Будем вести огонь! – В этот самый момент он и ощутил тупую боль в левом бедре. Попали камнем. Кто-то оттуда, сзади. Мальчишка с не по годам взрослым лицом, с глазами, полными ненависти и страха.
Начальник оцепления в каске с забралом в последний раз проорал что-то в громкоговоритель. Его слова терялись на фоне тысяч звуков. А потом
