Аааа!
– Так, так... еще чуть-чуть... Великолепно! Выскочил, как пробка из бутылки шампанского!
– А-ахх...
– Сестра... Моника, вам говорю!.. Обработайте пуповину, послед на анализ! Громов, вколите ей успокоительного, пусть поспит. Жанна, обмойте ребенка и на весы!
– Н-не надо, доктор... н-не хочу спать... сыночка... дайте м-моего сыночка... а-ахх...
– Ты с ним еще наиграешься, красавица. Спи! Вот так... Жанна, вес!
– Четыре двести, доктор Штрауб. Чудный малыш! Смотрите, улыбается!
– Ну-ну, без сантиментов! Дайте-ка я на него взгляну... Вроде бы самый обычный ребенок... Как вы считаете, доктор Громов?
– Две руки, две ноги, пять пальцев, одна голова и... хмм... все остальное, что мальчику положено... Явно не урод. Я бы даже сказал, симпатичный. Глаза серые, мамины. По-моему, тут от фаата ничего.
– А вы их видели, этих фаата?
– Видел, доктор Штрауб. Трупы – на снимках, а живых – в трансляции с кораблей Тимохина. Глаза у них совсем другие, радужка серебристая и заполняет глазное яблоко, волосы темные и...
– Ну, о волосах тут рано говорить. Внешне все в порядке, но я бы взглянул на внутренние органы.
– Проведем интроспекцию?
– Да, не помешает. Жанна, несите его к установке. Еще один момент, коллеги... сестры и вы, доктор Громов... Напоминаю о подписке, которую дали мы четверо, и о том, что мы не просто медики, а служащие ОКС. Сегодня мы приняли роды у лейтенанта Абигайль Макнил. Отец ребенка – лейтенант Рихард Коркоран, ныне покойный. Это все, что нам надо знать.
– Солнышко мое, родной мой, маленький... – Чмок, чмок, чмок. – Проголодался...
– Поддерживай ему головку, Эби. У тебя хорошее молоко, высокой жирности. Он быстро наедается.
– Да, сестра Жанна. Он прелесть, верно?
– Конечно, девочка, конечно. Чудный малыш! Я знаю, что говорю. У меня трое... трое сыновей и две внучки от старшего.
– И где они?
– Средний служит на «Барракуде», младший – на «Орионе», а старший не пошел в Космофлот. Он художник. Был художником...
– Почему был, сестра Жанна?
– Он погиб, Эби. Недавно... Сам погиб, и его жена, и мои маленькие внучки... прими, Господь, их невинные души... Все погибли, Эби, когда над Льежем взорвался аппарат фаата..
– Не плачьте, сестра Жанна, ну пожайлуста, не плачьте... Смотрите, он вам улыбается... Мой сыночек...
– Павел, он идет к тебе... смотри, как хорошо идет... а теперь к Йо... Ты ведь узнал дядю Павла и тетю Йо, малыш? Узнал, да?
– Та. Тата Паша, тета Е. На вучки! Тета Е!
– Он хочет, чтобы я взяла его на руки?
– Да, Йо. Ты ему нравишься. Ты такая красивая!
– Он теплый... кожа такая нежная... и запах... он пахнет тем, что пьют... не подсказывай, Павел, я вспомню... да, молоко... Он пахнет молоком. Удивительно!
– Ты удивляешься, Йо? Почему? Ты ведь уже видела детей, верно?
– Видела,
