сказал:
– Вы всегда найдете его, помните только имя, а он от вас никуда не денется. Если ходил с нашей экспедицией и услышит о вашем появлении – явится сам, где бы ни был. И другого гениального найдете. Это люди понятливые и переимчивые.
…Невельской сидит в расстегнутом мундире, видна нижняя рубашка. В форточку валит холод. Стол завален картами, пачками бумаг, записками, расчетами, чертежами… Журнал со статьей об отклонении компаса, книги Сарычева, Головнина, Крашенинникова, пачка бумаг, перебеленных писарским почерком, – копия доклада Миддендорфа, сделанного в Географическом обществе, копии бумаг из архива министерства.
Карты на столе – разных времен.
«Чтобы потом тысячу лет не корили нас».
В комнате густо накурено, дымящаяся трубка лежит в огромной тонкой раковине, и морщины ее как розовые лучи…
Голова у человека так устроена, что в ту пору, когда все душевные силы приведены в движение, думается иногда о нескольких делах сразу и еще затешется безделица между нужных мыслей.
Всех теперь перечитал: Литке, Беллинсгаузена, Головнина, Сарычева, Хвостова и Давыдова. Живые – все знакомы, кажется. Всех расспрашивал. Еще надо искать людей.
«Ваша светлость, сколько можно тянуть! Мне надо, чтобы вы меня скорей назначили…» Так сказать бы его высочеству великому князю Константину Николаевичу.
Сказал об этом Федору Петровичу Литке. «Кто же за себя просит! Это неудобно, Геннадий Иванович, и нескромно», – ответил адмирал. Он и Лутковский дали формальные рекомендации Невельскому и просили о назначении его командиром «Байкала». Но ведь на такую должность немало желающих. И нельзя светлейшему князю Меншикову, начальнику Главного морского штаба, так заявить: мол, ваша светлость, сколько можно тянуть. «Ваше дело верное, назначение будет обязательно, его высочество великий князь ходатайствовал за вас…» – уверял Литке.
«Будет! Когда еще будет! А транспорт уже строится. И мне надо бы успеть развалить ему бока, выйти в плаванье вовремя, это значит на пять месяцев раньше, чем предпишут бюрократы. Я бьюсь, мечусь и во всем спешу, еще не утвержденный в должности, и люди со мной разговаривают. Но мне-то каково… Мне могут сказать – идите прочь, господин капитан-лейтенант, вы самозванец… А наша государственная машина медленно-медленно ворочает свои механизмы, как водяной ворот на Колпинском заводе».
«Термометры, лаги, шагомеры, барометры, компасы, хронометры столовые, карманные – все помянул Козмин. Дотошный в своем деле…»
«Но ведь судна еще нет, я не назначен, а я уже с ума схожу оттого, что руки связаны… Мне надо адмиралу Лазареву писать об изменениях проекта транспорта, а я не могу же написать, что, мол, только еще хлопочу о назначении… А не успеешь оглянуться, зима пройдет. Граф Гейден выехал в Ревель и скоро вернется, без него, видно, в инспекторском департаменте никто ничего не посмеет назначить». В свое время граф Гейден отрекомендовал Невельского после кадетского корпуса в гвардейский
