столько новых секретных материалов свалилось на его голову, причем многое начали рассекречивать …
Лена Долгополова за голову не хваталась – она хорошо знала, кто такой Свиридов, и неплохо научилась у него оперативно решать любые проблемы без нервотрепки и без лишнего шума …
Поэтому хранилища для нового «бензина» росли быстро и без задержек, трубопроводы от установок к хранилищам укладывали в прорытые для них траншеи, а в транспортном цехе появились огромные цистерны-бензозаправщики, позаимствованные у авиаторов …
УТРО, ДЕНЬ, ВЕЧЕР
УТРО
Проснувшись, Свиридов повернул голову и стал разглядывать Тоню. Он уже научился отключать свое внимание и свой взгляд, нарушающие сон человека, и теперь спокойно смотрел на Тоню.
Тоня спала, прикрытая легким одеялом и подложив руки под голову. На загорелых плечах выделялась белизна ее тонкой сорочки.
«А ведь раньше мы всегда спали голые!» подумал Свиридов и осторожно коснулся губами ее плеча.
Тоня отреагировала сразу – повернулась, протягивая руки и обнимая его, и прижимаясь лицом к нему. И только потом открыла глаза и поцеловала.
– Доброе утро, милый!
– Доброе утро, моя родная. А раньше ты спала без рубашки …
– Можно подумать, что моя рубашка когда-нибудь тебе мешала!
– Но зато она многое скрывает …
– И опять-таки это тебя не останавливало. Что-то не так?
И Тоня стала целовать его грудь, а потом села и одним движением сбросила сорочку.
– Кстати, голышом прогуливаться в туалет мне неловко … Что ты делаешь? Твои руки …
В этот раз они опоздали к завтраку, и Верочка посмотрела на дедю и бабу с укоризной.
УЛЯ, ТЫ ЗАНЯТА?
– Уля, ты очень занята? – высветилось на дисплее пейджера.
– Нет, я иду к тебе. – тотчас ответила Уля и как была, не снимая фартука, пошла в мастерскую Гриши.
Гриша сидел на диванчике, на коленях его лежал незаконченный рисунок, но он не смотрел на рисунок, а сидел, закрыв глаза.
– Что, Гришенька?
Уля подсела к нему поближе, сбросив туфли, забралась с ногами.
Гриша молча обнял Улю.
Тогда она начала говорить – обо всем, о чем придется: о проделках Верочки, о вчерашней заказчице, о нитках, которые никак не подберешь в тон, о своих разговорах с Дашей и Любой, и о всяких повседневных делах …
Гриша взял рисунок и показал его жене.
Старый город с островерхими крышами, лента мертвой реки, а на этой стороне, на набережной сидел человечек. Вернее, сидело что-то, напоминающее человечка, и он портил всю картину – пейзаж оставался мертвым.
И Уля, продолжая своей монолог, стала говорить, что там, наверное, холодно, но нет туч и нет ветра, А где же птицы? Наверное, они улетели на площадь, где их подкармливают. А вода такая холодная, и так холодно и одиноко сидеть
