и обернулся – к нему строевым шагом подходил парень в поношенной морской форме с наградами, и Свиридов видел, что вместо левой руки у него протез. Отдавая честь он негромко произнес:
– Товарищ генерал, разрешите обратиться.
– Вольно. Я слушаю вас.
– Просьба, товарищ генерал, посетить госпиталь для раненых … инвалидов … тут недалеко.
– Разумеев! – вглядевшись в подошедшего негромко позвал Свиридов.
– Я здесь, командир!
– Василий Герасимович, пригони мою машину. Захвати мою гитару. Надо съездить. Как вас зовут?
– Мичман Егоров Иван Егорович!
– Садитесь с нами, Иван Егорович – дорогу покажете. Да и расскажите мне о житье-бытье у вас в госпитале …
Вскоре свернули с асфальта на грунтовую дорогу, а затем дорога стала хуже.
После деревни укатанная грунтовка уходила в сторону, откуда явственно доносился стойкий запах свинофермы, а к госпиталю сворачивала изрядно разбитая дорога.
Госпиталь помещался в строениях, оставшихся от какой-то старой усадьбы, но территория была аккуратно прибрана и огорожена.
В стороне, под деревьями, виднелась кучка женщин …
Свиридов по давней привычке начал обход с палат тяжелых больных, которые всегда можно было найти по специфическому запаху.
Около кровати, опустив голову, сидела девушка, и держала за руку парня с перевязанной грудью.
– Товарищ генерал, у него осколок возле сердца, врачи бояться трогать … – прошептал сопровождающий Свиридова мичман.
Свиридов положил ладонь на лоб раненого.
– Так. Тебя как зовут? Люся? Так, Люся, бегом за медсестрой – принесите хирургические ножницы, перекись, стерильные салфетки да тазик какой-нибудь. Бегом!
Девушка Люся поняла не сразу.
– Бегом! Мичман, посмотри, чтобы лишних кругом не было.
– Слушаюсь!
А Свиридов прикрыл глаза, вспоминая испепеляющую жару, полутемную каморку, тучи мух и самого лучшего местного хилера – смуглого паренька с мудрыми глазами.
Они побеседовали вечером и остались весьма довольны друг другом – хилер уважением к нему со стороны много знающего восточного человека, а Свиридов – относительной откровенностью хилера, хотя тот использовал в разговоре много непонятных терминов.
И свое первое присутствие при операции, когда он мог в мельчайших деталях разглядеть и почувствовать все действия хилера, и свою первую операцию, которую ему доверили, и которую он успешно провел под наблюдением своего учителя.
И слова молитвы-заклинания, которая предшествовала операции и завершала ее …
И еще несколько операций, которые ему доверили …
Бинты, пропитанные кровью, присохли к ране, и Свиридов обильно полил их перекисью, а уж затем взялся за ножницы.
– Люся, встань в головах и пусть твой друг все время чувствует
