лопатой в руках. Мы недоуменно посмотрели друг на друга.
– Костёр здесь был… пионерский, – прервал он недолгое молчание.
– Знаю.
– Я здесь… Мне зола нужна…. Для огорода… удобрение.
– Берите.
– Вы что-то искали?
Я отбросил палку, которой разгребал золу, и, сам не зная отчего, пошёл к дому лесом, хотя по тропинке, конечно, было идти гораздо удобнее. Наполовину спустившись с крутого холма, на узкой террасе неожиданно наткнулся на палатку. «Ну и место выбрали!» – молча изумился я.
– Почему так долго? – послышался приятный женский голос из палатки.
«Влюблённые уединились. А вот и он!» – мелькнуло в голове. Навстречу из-за деревьев вышел загорелый парень с котелком воды, и мне показалось, что я его уже где-то видел. Но где?
За околицей, у того самого дуба, ватага ребят двумя лопатами и ломом шумно вела земляные работы. Поинтересовался, что они делают.
– Гильзы ищем! Здесь у фрицев пулемёт был!
– И как успехи?
– Пока ничего.
– Пошли на вышку, там чего хочешь найти можно! – предложил кто-то, и все дружно отправились туда.
– А кто закапывать будет? – крикнул я. Ребята нехотя вернулись и быстро засыпали ямы.
Словом, был обычный солнечный летний воскресный день со своими мимолетными проблемами, приключениями и встречами. К вечеру погода испортилась, а под утро и вовсе разразилась гроза. Однако к середине дня выглянуло солнце. И снова незаметно для себя я оказался на вышке. Ливень сделал свое дело: пожухлая трава выпрямилась и зазеленела, к кирпичным столбам вернулся естественный цвет, вымытый каменный пятак особенно чётко выделялся на чёрной выжженной земле. И я, пожалуй, впервые почувствовал, что за каждым предметом, сделанным людьми, скрыта своя тайна. За каждой его малой частью… Но что это? Ещё вчера у камня был отбит один угол, теперь он цел, зато отбит другой! Присмотрелся. Сомнения исчезли: кто-то развернул его!
Я помчался к дому, пытаясь на ходу сообразить, кто бы мог это сделать? Взял маленькие козлы для дров, стальную ручку от старого колодезного ворота, верёвку, лопату и, взвалив всё на плечи, вернулся назад. Ручкой выворотил тяжелый пятак и стал вынимать щебень. Вот уже лопата задела железный крюк, а скоро и вся цементная плита была расчищена. Ещё теплилась надежда, что плиту не смогли поднять и ларец и перстень на месте. Соорудив ворот и закрепив верёвку, я остановился, нужно было отдышаться. Руки тряслись от напряжения, глаза застилал пот, в голову лезли чёрные мысли, и всё же я собрался и даже немного успокоился, но отчего-то всё медлил с подъемом. «Владимир Кузьмич также медлил», – подумалось мне. Начал крутить ворот, толстая, прочная с виду верёвка натянулась и… лопнула! Гнильё! Пришлось сложить её вдвое – и опять неудача: теперь
