тот самый командир.
Действительно нужный дом найти не составило никакого труда. Я даже не успел подойти к калитке, как она резко отворилась и из неё навстречу вышел высокий плотный мужчина с большой спортивной сумкой.
– Тебе чего? – отрывисто спросил он.
От неожиданности у меня из головы вылетели имя и отчество директора и всё придуманное.
– Директора мне! – рявкнул я и почувствовал, как заливаюсь краской.
– Ну я директор.
Дрожащими от волнения руками я достал фотографию и протянул её опешившему от такого натиска здоровяку.
– Командир ваш… то есть не ваш… дед мой… то есть не мой дед, а просто дед…
– Просто немой дед?.. Просто ничего не понял! Идём быстрее. По дороге расскажешь. Сейчас автобус будет, – прервал мои заикания директор школы и так быстро зашагал к остановке, что я еле успевал за ним.
Какие уж тут рассказы?! Мы вскочили в уже отправляющийся было автобус. Пока рассаживались и оплачивали проезд, я смог немного собраться с мыслями, хотя имени так и не вспомнил. Опять достал фотографию и попытался как можно чётче изложить свою просьбу, теперь это вышло уже каким-то противно-слащавым тоном, и я снова густо покраснел. К счастью, собеседник не обратил на это никакого внимания и, рассмотрев снимок, спокойно произнёс:
– В том году приезжал… Я и сам думал собрать бы так ветеранов-однополчан, торжественную линейку провести – да и вообще…
Автобус сильно тряхануло, разговор прервался, дальше ехали молча. Впрочем, ехать было совсем не долго. На следующей остановке мы вышли, и опять я еле поспевал за ним.
Школа не только не была закрыта, а напротив, двери её были распахнуты настежь. Мы вошли, вернее, влетели в вестибюль, пахло краской, откуда-то сверху доносился стук.
– Да у нас ученики лучше делают! – услышал я зычный женский голос.
Но, где именно бранились, не успел разобрать, так как директор быстро провёл меня по коридору в приёмную или учительскую, отпер её, и мы оказались в маленькой комнате, половину которой занимали письменный стол и огромный книжный шкаф с занавешенными голубыми шторками стеклянными дверцами. Отпер кабинет – комнату попросторнее с таким же набором мебели, разве что стульев было больше и в углу стоял сейф. И, достав из стола связку ключей, легонько вытолкнул меня назад в приёмную, где, отперев шкаф, тут же извлёк из него тонкую папку и, переписав нужные данные, отдал листок со словами:
– Ты мне копию с фотографии сделай, только побольше. Ну, ты понимаешь. Ну, ступай, ступай! Успехов тебе!
И выпроводил меня из комнаты. Я развернул записку, в ней размашистым, но на редкость красивым почерком были указаны: фамилия, имя, отчество и телефон. У меня застучало в висках, и тотчас вспомнилась фраза Владимира Кузьмича: «Взял грех на душу». Я уже выходил из коридора, как навстречу неожиданно из-за угла выбежала полная черноволосая
