не задушили окончательно, ему нужна широкая трибуна.
– Это вы с ним так думаете или в стране сложилась такая ситуация, что…
– А как, Константин Артурович, вы считаете сами? В России такого волевого и трезвого политика, политика такого масштаба не появлялось давным-давно, и было бы непростительной ошибкой демократов не сделать ставку на этого человека. Вы ведь сами видите, что творится вокруг.
– Но почему вы выбрали наш скромный «Курортник» и лично меня, хотя даже здесь на кортах слоняется без дела добрый десяток спецкоров центральных изданий?
– Они, может, и взяли бы интервью, да их редакторы не позволят опубликовать. АПН и журнал «Огонек» пытались и что же – молчок… Нашли какие-то неубедительные доводы и не публикуют. Вас же выбрали потому, что гласность вы восприняли так, как и подобает. Пишите вы недурственно, остро. Это первое. Второе: ваша газета с помощью отдыхающих разлетается по всей стране, а именно это нам и нужно.
– И что же мне предстоит? – после некоторого раздумья спросил Костя. – Провести традиционную беседу о том, о сем или изложить некую программу Ермака?
– Ирония понятна. Однако мы полагаемся на ваш опыт и интуицию. Связь будете поддерживать со мной…
Льдистый наклонился и, разгладив ладонью песок, написал спичкой номер телефона.
– Вы сможете завтра, между встречами нашей сборной с Голландией, быть у четвертого корта?
– Вы думаете, там потише, меньше народа?
– Не в этом дело, просто упрощаю задачу. Можете сами назначить место…
– Мне все равно. Думаю о другом: смогу ли выполнить то, о чем вы просите. Учтите, что в политике я невежда, круглый ноль и, честно говоря, от нее меня с души воротит.
Геннадий Семенович сдержанно улыбнулся.
– Ну что ж, придется перед встречей принять таблетку аэрона… Кстати, могу одолжить, – Льдистый перестал улыбаться и в его глазах появился стальной оттенок.
– Ладно, не только в этом дело, – смутился Костя. – Вы должны понять, что ваше предложение для меня то же самое, что для чечеточника станцевать в балете. А я больше всего опасаюсь оказаться не в своей тарелке.
– Это вы бросьте, Константин Артурович, не скромничайте, не умаляйте своих возможностей. – Льдистый успокаивающим жестом положил руку на колено Кости. – Вы в своих статьях пытаетесь докопаться до сути предмета. Все ваши вопросы, заданные собеседникам, как правило, попадают в самую точку. У вас аналитика преобладает над чувствами, хотя иногда вас и заносит. Но это не беда, поскольку основную линию вы выдерживаете. А главное, что вас выгодно отличает от коллег – отсутствие внутреннего цензора.
– Вы мне льстите, Геннадий Семенович, – в голосе Эмерса можно было уловить скрытые нотки удовлетворения.
Они поднялись со скамейки. Наверху, в дюнах, было теплее и меж соснами уже витали вечерние тени. Костя пошел провожать гостя на вокзал в Лиелупе. На подходе к станции Геннадий Семенович прервал молчание неожиданным вопросом:
– Вы случайно
