тебя, – Элси крепко сжала руку. – Всё будет хорошо.
Слова не успокоили, а лишь сделали больнее. Вспомнилась солнечная улыбка Сеньки. Захотелось завопить, что хорошо уже никогда не будет, но Инна с трудом сдержалась. Как бы она ни пыталась отрицать, в изолятор ей не хотелось. А испытывать на себе новые методы наказаний – и подавно.
– Я думаю, все видели, чем наказывается непослушание, – подхватил ее мысли Лоренс. – И это – лишь первый этап. Полагаю, что до второго уровня провинности доберутся немногие, и от всего сердца желаю вам не узнать, что вас там ждёт. Вопросы есть?
Да. Вопросы были! Так много, что они застряли в горле недвижимым комом. Инна попыталась прокашляться, но лишь тихонько засипела. Звуки не шли наружу. Горло словно сделалось деревянным.
– Что будет с теми, кто выйдет из игры? – робко проговорила Эльза.
– Узнаете, – Айфинон повел бровью, – когда проиграете.
– Почему бы не сказать сейчас, – девушка не унималась. – Может, у нас мотивация появилась бы.
– Потому что сейчас мы начинаем, – перехватил Лоренс речь.
– Сейчас?! – выкрикнула Инна.
Пальцы онемели, угрожая выронить бокал. Слова Лоренса зазвенели в голове, как похоронный колокол. Заполнили мысли, вытеснили память, взорвали череп пульсирующей болью. Лица перед глазами поплыли, смазываясь пестрым круговоротом глаз и губ. Бокал накренился, расплёскивая пронзительно-яркую жидкость, выпал из ладони и со звоном расколотился о пол. Кристаллики осколков заискрились, ослепляя. До боли, до тягучей тоски…
Не осталось памяти. Не осталось настоящего. Краем глаза Инна поймала пошатывающуюся фигурку Элси, что в последнем порыве ухватилась за спинку стула. В голове мелькнуло, что всё это – дурной сон, и сейчас её вытащит в реальность: знакомую и долгожданную.
А потом Инну всосала вязкая пустота. Чёрная, как уголь. Такая же чёрная, как и на земле…
Инна слишком хорошо знала, что такое пустота. И как в ней тонуть.
Глава 5. Первый поворот
В темноте есть своя красота: синий шлейф из окна, да сизая дымка, которая стелется по полу и прячется под кроватью. В темноте есть свое уродство: углы, что исчезают во мраке и нагоняют страх, длинные тени, похожие на корявые руки Бабы Яги. Вот они тянутся ближе и ближе, сейчас ухватят за горло.
Инна закричала. Спазм прокатился по трахее и смял легкие. Крик прочистил их, и Зорина задышала быстро-быстро. Потерла глаза.
Слабые очертания стелились на полу, словно там раскиданы мешки. Темнота ширилась и иссякала под потолком в небольшом горизонтальном окне: таком маленьком, что даже худая Инна не пролезла бы в него. С улицы струился слабый золотистый свет, но он был замутнен грязью на окне и едва походил на солнечный.
– Ау… – попыталась сказать Зорина. После терпкого напитка до сих пор жгло внутри, и голос оказался слишком сиплым и тихим. Никогда больше не станет она есть или пить предложенное врагом!
– Инна, это
