с одеждой, посмотрела на себя в маленькое зеркало, висящее на стене над раковиной. Бледная, с темными кругами вокруг глаз. Глаза горят каким-то нездоровым лихорадочным блеском. Короче, полный кошмар.
Еще раз умылась. Причесалась.
Мама ждала на кухне. С бокалом свежезаваренного чая и тарелкой неизменной гречки.
– Ну, рассказывай, – скомандовала женщина, едва я опустилась за стол.
– А поесть? – с надеждой в голосе вопросила я, давя на жалость.
Мама недовольно поморщилась, опустилась на стул, стоящий у окна, и согласно кивнула.
– Ешь.
– Я быстро. И ничего страшного не случилось! – уверила я Камэлу, загребая ложкой горячую гречку.
– У тебя никогда ничего страшного не случается. Даже тогда, когда ты случайно сталкиваешься со снующими по ночным улицам голодными гоби, – припомнила мама неприятный случай, произошедший около полугода назад. Тогда я маме об этом не сказала. Но она узнала от доброжелательной и излишне впечатлительной соседки. И на что я только надеялась, скрывая такое.
– Задержалась, потому что проходила тесты.
– Какие еще тесты? – мама с тревогой посмотрела на меня.
– На стадионе. Долго объяснять, – я отхлебнула чай. – В общем, меня берут на работу тренером. Не хотела тебе говорить раньше времени. Сомневалась, что получится. Но испытание прошла успешно. И уже завтра должны оформить. Полный межгалактический соцпакет, стабильная зарплата и проценты. Ах, да. Еще одежду выдают и обувь бесплатно, – на одном дыхании выдала я.
– А как же МОП? – растерянно спросила Камэла. – Без него же обычно не берут… тем более в организацию межгалактического порядка?
– Сделают, – ответила я, сама еще не веря. – Завтра и сделают. Паспорт.
– Да что же это… – мама растерянно посмотрела на меня.
А я, стараясь не возвращаться мыслями во двор к тому, кто скрывался в темноте, смотрела на нее. И искренне надеялась, что во взгляде этом ничего кроме уверенности и спокойствия эта слишком уж чуткая женщина не разглядит.
– Мама, не переживай. Просто у меня есть то, что им нужно.
– Что же это?
– Моя несравненная скорость! – улыбнувшись, ответила я.
– Скорость? – как-то задумчиво повторила женщина. И вдруг, отвернувшись к окну, стала рассматривать ночной пейзаж.
– Мам? – позвала я.
– Что-то мне все это не нравится, – отозвалась Камэла.
– Мам, меня берут на работу, не в рабство. Все официально. Не надумывай, – попыталась я успокоить женщину, а сама сжала ладонь в кулак так, что стало больно от вонзившихся в кожу ногтей.
– Ладно. Все будет хорошо, – отозвалась мама.
– Вот именно, – подтвердила я.
– Завтра опять к шести?
– К пяти, – угрюмо прошипела я, моментально припомнив все нелестные эпитеты, что придумала для кентанца, когда
