и задумался.
– Гена, да не грусти ты. Прекрати себя изводить, – похлопал его по плечу капитан Скворцов. – Совсем себя измучил. Вот посмотри на меня. Я ведь ни капли не печалюсь, хотя знаю наверняка, что жена мне с соседом изменяет.
– С каким соседом? – оживилась Элеонора.
– Да с майором, начмедом полка! Будь он неладен!
– И ты так спокоен? – удивился я. – Непостижимо!
– А что беспокоиться? Она в надежных руках. Тем более я сам виноват. Мы с начмедом соседи по лестничной площадке, семьями раньше дружили. Отправили Семена (соседа) в Афган на два года, а жена у него раскрасавица и знойная женщина. Мимо равнодушно пройти тяжело. Просто невозможно не обратить внимания. Короче говоря, через полгода после отъезда дружка под бутылочку и музычку мы с Валентиной согрешили. Потом еще раз и еще много раз. Полтора года я пахал на два фронта, в двух постелях. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вернулся начмед, а гарнизон маленький, правду не скроешь, про всех знают. Ехидные бабы любят влезть не в свое дело. Какой-то гадюке приспичило раскрыть глаза мужу на измену жены. У него дома произошло небольшое сражение, побили посуду, цветочные горшки. Валька шикарный синяк под глазом получила.
– Тебе, негодяю, майор морду набил? Признавайся, сволочь! – со злостью в голосе спросил Светлооков.
– Нет, Гена. События развивались совсем по другому сценарию. Я уже получил предписание убыть в Афган. Ну, думаю, пронесло, уеду без скандала. Мне и самому перед Семеном неудобно. Не знаю, как в глаза смотреть, друзьями же были. Собрала жена вещи в чемодан, плачет, провожая в дорогу, криком кричит. Я ей: «Дура, не хорони раньше времени!» Тут звонок в дверь. Открываю. На пороге стоит начмед с бутылкой водки. У меня в груди похолодело. Приглашаю войти, а жену выставляю из квартиры, к соседке. Она единственная, наверное, в городке про нас с Валькой ничего не знала. Сели мы с Семеном за стол, я закуску приготовил. Нарезал сало, колбаски, огурчики соленые, помидорчики, капустка. Грибочки всевозможные: грузди, маслята, рыжики…
– Ух, отменный закусон! – проглотил я слюну, представив все эти яства.
– Пьем, жуем, молчим, – продолжил рассказ Скворцов. – Выпили его бутылку, я достал свою из морозилки. Разливаю по стопкам, и тут сосед говорит: «Женя! Как ты уже понял, я знаю про тебя и Валентину! Нашлись доброжелатели, просветили. Ну спасибо, удружил, сердешный… Ты эти годы услаждал мою жену, холил ее, лелеял, пока я в Афгане служил. Ладно, забудем… Слышал, Жека, ты теперь воевать едешь?» Я киваю головой, а самого в жар и в пот бросает. Понимаю, к чему он клонит! Сосед же продолжает: «А теперь, Евгений, не обессудь. Моя очередь кобелировать. Служи спокойно, не переживай. Пригляжу за твоей супругой, будет в целости и сохранности». И так уверенно гад говорит. Улыбается недобро.
– Жека, не расстраивайся, на понт тебя брал медик, – попробовал я успокоить капитана.
– Если бы… С каждым месяцем письма реже и реже приходят. И те немногие как дежурные отписки. Последняя весточка – почти месяц назад… А раньше пару раз в неделю получал депеши. Мужик он видный и выгодный.
