в роскошно убранную столовую, а слуге девчонка Лиза показала его место за кухонным столом. А оттуда, с кухни, историю про перстенек не расслышать при всем желании.
Разумеется, всплыла потом эта история, и лучше бы графскому слуге знать ее с самого начала, но не вышло – и ладно.
– Не ко времени вы приехали, – сказала кухарка Маго, наливая густую, прямо ложка в ней торчком, грибную похлебку со шкварками. – Лучше бы графу поскорее на север, домой убираться, да и тебе с ним вместе. Брякнете на улице что-нибудь этакое, неравноправное, и тем вся ваша учеба кончится.
– Нам добрые люди советовали дома годок-другой посидеть, – и Жилло отхватил себе ломоть хлеба, такой, что под него и рот разинуть мудрено, челюсти крякнут. – Так нет же, университет нам подавай! Науку нам подавай! Металлы и эликсиры! Я бы, будь моя воля, из графства не ногой. Опять же, невеста у меня там осталась.
– Какая наука? – изумилась Маго. – Того гляди, университет закроют и студиозусов всех репу копать отправят. Негоже, чтобы одни были умнее, а другие дурее.
– Негоже, чтобы одни были беднее, а другие богаче, – добавила Лиза.
– Негоже, чтобы одни были красивше, а другие – как пожилое воронье пугало, – вставил свое слово и кучер Кабироль, показав при этом Маго длинный язык. – А ты – светлость, светлость!… Эй, Маго, эй!…
Мотнул Кабироль головой вправо, влево, но от ложки не увернулся. Ложка, прямо из котла, весомо хлопнула его по лбу – похлебка потекла по переносице. А Маго с Лизой, две ведьмы, старая и молодая, расхохотались.
Так что сидят лекарская челядь и Жилло по-домашнему, ужинают. Слугу расспрашивают – шалят ли на дорогах оборотни и вурдалаки, не умоталось ли куда обманное озеро. И не сразу обращают внимание, что в двери кто-то гремит и грохочет. Ну, угомонились и треск услышали. Побежал привратник, отворил, и сразу же по шее получил. Это, видите ли, гонец из Коронного замка прискакал. Коронный замок, куда вселились двадцать лет назад избранники народа, как оно и положено, на горе, столичный город Кульдиг с укреплениями – внизу, скакать – ну всего ничего, а конь в мыле, гонец в ярости. Рычит хуже всякого вурдалака.
– Немедленно! Сию секунду! – шумит. – В замок! По приказу! Избранники ждать не любят!
То есть, когда слуга на этот галдеж с кухни выскочил, красномундирный гонец уже сказал, зачем лекарь вдруг на ночь глядя понадобился, и вопил просто для порядка. И понял слуга, что сейчас хозяин дома уедет, но это его не огорчило и не обрадовало, потому что думского лекаря он видел впервые в жизни, и к столу своему тот его не пригласил.
Не успел гонец угомониться, лекарь выходит – в парике, в другой уже мантии, парадной, поверх служебного кафтана. Рукава с обшлагами из прорезей выправляет, опять же, шпажонку в заднюю прорезь выставляет, чтобы не задирала мантию, как петушиный хвост. Все разумно продумано в лекарском наряде! И молодой граф следом за ним сундучок несет. Слуга смотрит и глазам не верит – молодой граф в камзолишке каком-то дрянном
